Онлайн книга «Контакт первой степени тяжести»
|
Стоять, стучать зубами. Провал в мозгах. Но есть и мысль. Мысль о том, как там, в самом низу, немеют пальцы ног. Да нет, какие пальцы! Нет уже и ног! Деревяшки. Боли нет. Пропала чувствительность. – Эй! Откройте!..Я расскажу все! Я во всем сознаюсь! * * * – Во всем, кричит, сознаюсь, – доложил капитан Власову. – Ну, вот и все! – Власов потер руки: в его кабинете с утра было довольно прохладно. – Очень вовремя вы, Владислав Львович, от Калачева избавились, – ну, этак, вежливенько, под жопу: кыш его… – Не «кыш его», а он сам себя, лично, подставил, – едва заметно улыбнулся Власов. – Владислав Львович, что же вы так-то… – расплылся, улыбаясь, капитан. – Не скромничайте, не к лицу вам! Вы умеете, уж не спорьте! Всегда: блистательный финал вы в полном одиночестве встречаете. И как у вас эти выходит: лишненьких – «того» – вы б научили, право! – Такому не научишь. Это – дар. * * * – Ваша взяла, – кивнул Белов, упав почти на табуретку напротив Власова. – Я… Я убил Тренихина! – Давно бы так… Мотивы? Белов пожал плечами: – Мотивы вам известны еще лучше, чем мне: тайная зависть, явная корысть. – Вы его… постойте! – угадаю… Вы его зарезали? – Да. Я его ножом ударил. В спину. – Хорошо! – Власов потер руки от удовольствия. – Он умер сразу? Вы не помните? Один раз вы его саданули или несколько раз? – О нет, увы! Без опыта тут, понимаете… Я до этого случая никого не убивал, практика убогая. С одного раза у меня, признаться, не получилось. Такая вот досада. – Да что ж – разве я не понимаю? Это очень понятно чисто по-человечески: сначала ударил раз, а потом добил. – Ну. Верно. Раз десять я его еще ударил. Все не по» падал, ошибался, промахивался. – Работа над ошибками, все предельно ясно. – И только после уж… Потом. – Он отошел? – Да. После того, как я ему горло перерезал. Вот тут-то он – туту! Захрипел так страшно, засипел… – Прекрасненько! Тогда-то вы рубашку и забрызгали? – Нет. Рубашку я испачкал лишь потом, когда тащил его. – Куда вы труп-то дели? Небось, конечно, в речку сбросили, а? – Власов подмигнул. – В мешке? – Ага! – Власов опять хитро подмигнул. – Ночью? – Буль? – Буль. И то ли поплыл, а то ли утонул. – Нет. – Белов едва заметно горько улыбнулся. – Я закопал его в землю, зарыл. В лесу. – Но только место вот забыли: были взволнованы, плохо соображали, так? – Нет, не так. Место я запомнил отлично. Под Сергиевым Посадом. Двенадцать километров вбок. Возле Мишутино-2. Там справа от шоссе непроходимая чащоба. Так вот в этой чащобе… – И сможете найти это самое место? – Конечно. Ради вас найду без труда. – Прекрасно! Внезапно Власов осекся и задумался. – Не понимаю, какую еще игру вы затеяли, Белов? – Игру в чистосердечное признание. – С предоставлением трупа? Ничего себе – игра! – Русская рулетка называется. – Русская рулетка? Разве есть такая игра? Я думал, что это название водки. – Верно! Но водку назвали как раз в честь игры. – А в чем же ее суть? – Очень простая суть. Берешь пистолет, заряжаешь его… – Так? – И стреляешь себе в висок. – Все? – Все! – Какая же это игра? Это самоубийство называется. – Нет. Самоубийство – это когда хочешь умереть. А когда играешь в русскую рулетку, стремишься выжить, одолеть. – Что одолеть? – Неблагоприятные обстоятельства. – Вот что, дорогой мой! Давайте мы ко всей этой философии вернемся в другой раз. А сейчас поедем на место, к Сергиеву Посаду. Лопату нужно взять с собою, так я понимаю? – Лучше две лопаты. Я Тренихина зарыл очень глубоко. – Да? – Власов чуть подумал и, кинув быстрый взгляд на Белова, решил: – Нет, хватит и одной! * * * Шофер, в звании сержант, остался при РАФике, а в лес они пошли вшестером: судмедэксперт, рядовой с лопатой и носилками на плече, фотограф, Власов и Белов с конвоирующим офицером – лейтенантом. Правая рука Белова была сцеплена наручниками с левой рукой конвоирующего лейтенанта: Власов действовал четко по инструкции. – Ну, где же оно, это ваше место? – спросил Власов Белова. – Уж полчаса почти идем. – Так я вам говорил: два километра с лишком. Да мы уже почти пришли. Вон там, за елками, поляна – видите? Так вот на ней это место и есть. Свернули на поляну. На ее краю была изрытая, ископанная площадка, почти квадрат: десять на десять метров. Площадка была ископана так, будто здесь что-то искали в земле у поверхности: ямки, ямки, между ними холмики. Процессия остановилась, не доходя двух метров до вскопанной площадки. – И что – и тут? – Ну, – кивнул Белов. – Сфотографируй! – приказал Власов фотографу. – А что так перекопано, как будто что-то искали? – Вот для того-то именно я и перекопал. Уж если здесь чего искали, то уж нашли, наверно. Второй раз рыть не будешь. – То есть для маскировки? – Ну. – Как будто червяков копали для рыбалки. Хотя нет – здесь песок да глина. Какие ж тут червяки! А что ты просто, дерном-то, могилу не заложил? Поленился? Я на твоем месте бы укрыл бы все дерном. – Ну да, – кивнул Белов. – А дерн откуда ты возьмешь? Только здесь же, рядом. Пройдет лесник – ага! Вот кто-то дерн срезал… А-а-а! А вот здесь срезанный дерн клали. С чего бы? Что тут прикрывали? – А ты неглуп. – Власов окончательно уже перешел на «ты» с Беловым, хотя на брудершафт они, конечно, за прошедшие сутки выпить не успели. – Ты это сам придумал все – вот так вот – перерыть-перекопать? – Сам. – И сам копал все это? – А кто ж еще? – обиделся Белов. – Не землекопов же мне было нанимать, в самом деле! Белов сощурился, глядя на середину перерытой площадки: – Вон, кстати, и следы мои остались. – Где? – Вон! На середине. – А, вижу, вижу! Ты в этих же кроссовках был, когда труп закапывал? – Да, в этих. |