Онлайн книга «Мои враги»
|
– Все у тебя психи и идиоты, одна ты хорошая. – Не знаю, хорошая я или нет, но все вокруг действительно психи ненормальные. – По-моему, горит, – предположила Лена. – А Сорокин мне сказал: «Исполнится восемнадцать лет – поженимся». Я с его родителями буду жить. – У его мамаши шапочка из перьев. А папаша – вообще мордоворот, – прокомментировала Лена. – Откуда ты знаешь? – На классном собрании видела. Лысый. Нос, как клубника. Сорок лет, а выглядит на шестьдесят. Вон наш папочка – как мальчик. – Ответственная работа делает ответственную внешность, – защищает Наташа своего будущего свекра. Появляется Алексей: – По-моему, чем-то пахнет. – В духовке обед пропадает, – спокойно доложила Наташа. Алексей отвешивает дочери подзатыльник. Она живо выходит на кухню. Он неодобрительно смотрит ей вслед. – А я третью главу закончила печатать, – доложила Лена. – С семи утра сижу. Спина затекла. – Напрасно ты эту главу перепечатала. Шеф сегодня все зарубил. – Боже мой... Это не кончится никогда. Это какая-то прорва! – Значит, так... Быстро одевайся и беги в поликлинику. Кабинет 24. На третьем этаже. Возьмешь мой бюллетень. На неделю. – Ты болен? – Да. Радикулит. Ни согнуться, ни разогнуться. – По-моему, ты прекрасно сгибаешься и разгибаешься. – Некогда. Беги быстрей. А то она уйдет. – Ничего не понимаю: почему я должна идти к врачу, если ты болен? – Так надо. – Дом на мне. Студенты на мне. Твоя диссертация на мне. Так еще и твой радикулит на мне. – Она сказала: в течение часа, а уже прошло сорок минут. Здесь еще ходу пятнадцать минут. – Но у меня обед на огне. – А эта корова на что? – Это не корова, а девушка. Лена набрасывает пальто. Уходит. Появляется Наташа, в халате поверх купальника. – Что ты получила по истории? – строго спросил Алексей. – Ничего. Меня не спрашивали. – А ну покажи дневник. – Я его в школе забыла. Алеша находит портфель. Достает оттуда дневник: – Вот он. Наташа опускает голову, нервно кусает губы. Рыдает. Входит Лена: – Ну что, опять гражданская война? – Заявляю официально: твоя дочь тупица и врунья! Протягивает Лене дневник с двойкой. – Что за манера унижать? – заступается Лена. – Это не унижение, а объективная реальность. Чтобы выучить историю, не надо никаких специальных способностей. Надо только сесть и выучить. И больше ничего. А за вранье я не буду тебя бить. Я буду тебя убивать. Поняла? Наташа рыдает во всю силу души и тела. – Алексей... – пытается остановить Лена. Коржиков всем корпусом оборачивается к жене, совершенно забыв о том, что ему ни согнуться, ни разогнуться. – Вот к чему приводит твоя демократия! У них практика – ты освобождаешь ее от практики. Все должны таскать в библиотеке книги, а она не должна. Ей тяжело. Отдаешь ей свою дубленку, сама всю зиму ходишь в лыжной куртке. Все – пыль населения, а она звезда в тумане. Подожди, она начнет курить, а ты умиляться и говорить, что это патология одаренности. – А ты держишь ее под плетью, как раба. Нарабатываешь в ней комплексы неполноценности. Чувствуя поддержку одной из сторон, Наташа рыдает с упоением. – Поди к себе в комнату, – распоряжается Лена. – Поди и подумай. – «Поди и подумай», – передразнивает Алексей. – Английское воспитание. Англичанка. Взять бы сейчас ремень и высечь. Чтобы сесть не могла. Не хочет учиться из любви к знаниям, пусть учится из страха. Но учится! У нее же ни к чему нет никакого интереса. Никого не любит. Ничего не делает. И выражение лица, как у мизантропа. – Алеша... – тихо, вкрадчиво окликает Лена. – Ну что «Алеша»? – Она же в тебя, – тихо, как по секрету, говорит Лена. – Что ты от нее хочешь? – Я не хочу, чтобы она была в меня. Я себе не нравлюсь. Я себя терпеть не могу. Поразительно. Она взяла все худшее от тебя и все худшее от меня. – А получилось замечательно. – Вот и говори с тобой... Зачем тебя врачиха вызывала? – Да ну ее! И кого набирают? Кого выпускают? Врач, называется... – А в чем дело? – Да ну... Идиотка законченная. Представляешь, сказала, что у тебя синдром мамонта и ты должен вымереть. Не умереть, а вымереть. – А бюллетень дала? Лена достает и протягивает Алеше синенький листок. Тот разглядывает. – На две недели! Здорово! Значит, сегодня вечером я выезжаю на объект! – На какой объект? Куда? – Лена вытаращивает и без того большие глаза. – Не могу сказать. Это секретно. Военное строительство. – Ты же штатский. – Но я строитель. – Ты же болен. У тебя бюллетень. – Это не имеет значения: болен, здоров. Приказ есть приказ. – А почему ты мне ничего раньше не сказал? – А я раньше и сам не знал. – Я дам тебе с собой копченую колбасу и консервы. Лена лезет на антресоли. Достает чемодан. На пол падает пыльный Дед Мороз. * * * Алексей лежал на Нинкином диване и смотрел в потолок. – Хочешь есть? – спросила Нинка. – Хочу. – А тебя что, дома не покормили? – Покормили. Но я опять хочу. – А что ты ел? – Борщ, жаркое и компот. – Вегетарианский? – уточнила Нинка. – Компот – вегетарианский. А борщ – мясной. – Почему же ты голодный? – А тебе что, жалко? – Мне не жалко, но странно... Ты ешь один раз в день: с утра до вечера. И все равно худой. Куда это все девается? Как в дырявый мешок. – Странно, – проговорил Алексей. – Почему она так сказала? – Кто? – не поняла Нинка. – Врач. Она сказала, что я должен вымереть, как мамонт. – Пошутила, наверное... А может, кадрила. Ты ей понравился. Нинка принесла из кухни глубокую тарелку спагетти, заправленных сыром и томатным соусом. |