Онлайн книга «Предатель»
|
— Подождите, Зоя, — сказал он. — Вы мне главное скажите: где Илья Мироныч? В Бутырках? — Ну да, — она кивнула. — Где же еще? Шегаев хотел спросить насчет свиданий, но сдержался. Даже детям известно, что в Бутырках свиданий не разрешают. И передач тоже. Только справки. Проходя мимо, всякий мог видеть у железных ворот тюрьмы: улицу запруживали с ночи, ранние трамваи отчаянно звонили, кое-как проталкиваясь сквозь каждодневную толпу женщин. Когда ворота открывались, стремительно, будто вода из рухнувшей запруды, вливались в тюремный двор. Долго теснились в квадрате высоких бетонных стен. Распахивались наконец двери в приемную, у справочных окошек выстраивались длинные очереди. Кому не везло, толклись и завтра, и послезавтра. И еще невесть сколько. — Точно там? Вы узнавали? — Точно, точно… Шегаев пощелкал пальцами. — А вот вы сказали — почти всех подгребли. Вы кого имели в виду? В глазах Зои мелькнуло сомнение. Шегаев расценил его как понятную боязнь сказать лишнее. И тут же сказал лишнее сам, пожалев сразу, как только выговорил: — Крупченков тоже арестован? — Крупченков? — повторила Зоя. По тому, как она произнесла фамилию, Шегаев с досадой понял, что она делает это впервые. — Крупченков… я не знаю. Нет, должно быть. — Вы не знаете Крупченкова? — уточнил он, злясь. — Видела пару раз, — уклончиво ответила она. — Философ? — Ну да, философ, — нехотя кивнул Шегаев. И опять возникло ощущение, что купился: собственно, все, кто собирался у Игумнова, были в известной мере философами. Зоя, как будто выдержав испытание, тоже кивнула — но, в отличие от него, с удовлетворением. — Ну хорошо… Ерунда какая-то. Известно хоть, в чем обвиняют? — Откуда? — Справку не пытались получить? — Нет, — Зоя помотала головой. — Я не родственница… — Все равно надо попытаться. Черт, я бы завтра мог!.. но я должен уехать. — Уехать? — Да, уехать. Зоя смотрела на него детским взглядом, и Шегаев подумал, что ей, наверное, нужна его поддержка и помощь. Она такая неопытная и беззащитная… Понятно, почему кое-какие ее фразы настораживают. Она просто не знает, как себя сейчас вести… конечно же, в этом причина. — Завтра уехать? — Сегодня. — Ах, сегодня? — Зоя прикусила губу. — Жалко. Надолго? Шегаев решил пошутить. — Навсегда, — сказал он, усмехаясь. — Навеки. — Ах, вот как! — протянула она. Судя по всему, Зоя не поняла, что он шутит, и Шегаев не стал рассеивать ее заблуждение. Ему было приятно видеть, что на Зоино лицо набежала тень озабоченности — она явно была взволнована перспективой его скорого и невозвратного отъезда. — Как же так! Мы с вами толком даже не познакомились! А вы уезжаете… — Еще не поздно, — продолжал свою шутку Шегаев. — Давайте знакомиться. Судьба Игумнова отошла на второй план. Помочь он все равно никак не мог, а бледное Зоино лицо было рядом. — Замечательная у вас шляпа, — вздохнула она. — Давайте сядем, что ли. Скамейка была в пяти шагах. — Вы ведь ловелас, Игорь? — спросила вдруг Зоя, садясь на скамью. Она прямо и решительно повернулась к нему и так же прямо и решительно рассматривала. — У вас на физиономии написано: ловелас, да еще какой! Неожиданно протянула руку и провела пальцами по его щеке. — И понятно почему, — сказала она как будто самой себе. — Такой красивый… Такому красавцу разве откажешь? Все женщины ваши, да, Игорь? Я права? — Зоя, вы… — Вот вы только что сказали: еще не поздно. А сами уезжаете. Вы что же — хотите, чтобы я к вам сегодня пришла? — Я? Какие женщины? О чем вы?! — Шегаев оторопело взял ее ладонь. Ладонь была холодной и твердой. — Все бабы ваши, да? — сказала Зоя, щурясь. — Перестаньте! — Гордитесь своими победами, — вздохнула Зоя и снова посмотрела на него с неясной печалью. — Гордитесь… — Вы огорчаете меня, — сказал Шегаев, понимая, что Зоя пытается его заморочить, но, с другой стороны, готовый отдаться этой мороке — настолько соблазнительно и быстро она развивалась. — Я хочу только!.. — Ну хорошо, — перебила она. — Теперь мне пора идти. Может быть, я и правда зайду ненадолго. На минутку. Хотя вряд ли. Не знаю. Скажите все же адрес. Часов в девять. Будете дома? Шегаев поднес к губам ее ладонь, поцеловал, стараясь, чтобы ничто из того, что пронеслось в голове (придется нарушить планы! не поспеет на поезд! ехать утром! Капа будет волноваться!..), не отразилось на лице. — В девять? Да, приходите. Буду ждать. Только, видите ли… — Что? — Я пошутил. Глупо, конечно. — То есть? — Я не навсегда уезжаю. На несколько дней. — Так и знала, что врете, — сказала она. — Зачем врать? — Холодно пожала плечами. — Тоже мне шутки… Впрочем, все равно. Чем быстрей, тем лучше. — И потребовала, нетерпеливо постукивая носком туфли о каблук другой: — Говорите адрес, я запомню! Усмехаясь, Шегаев сказал переулок, дом, этаж. — Направо. Такая зеленая дверь, приметная. Увидите. — Ну хорошо. Нет, нет, не провожайте сейчас, не надо! — она решительно поднялась, увернувшись от его неловкой попытки дотянуться губами до щеки. — Зеленая! — повторил он. — Не ошибитесь! Зоя уже быстро стучала каблуками по сырому скользкому булыжнику, наклонив голову и так прижав ладони к груди, будто шла против сильного ветра… Следующие полтора или два часа он ходил по комнате. Смотрел на часы. Стрелки дурили, и пару раз он даже подносил «луковицу» к уху, слушал, тикает ли. Садился, смотрел в окно, снова расхаживал. Почему-то это новое, так странно и неожиданно образовавшееся приключение совершенно не доставляло ему радости. Солоноватое предвкушение скорой развязки тоже почти не волновало, а только неприятно нервировало. То и дело, присев на стул, он, представляя, что будет, когда (и если) она придет, задумывался — а не уехать ли все же? еще можно уехать!.. Конечно, это обман, но ведь не худший обман, чем тот, в который он уже ввязался!.. Как, вообще, прожить человеку, коли он отягчен хотя бы даже простейшими понятиями о долге и чести?! Буквально каждый шаг опутывает его новыми обязательствами… Да, уехать! — это все-таки меньшее из зол, меньший из обманов, потом он объяснит, придумает что-нибудь!.. Совсем уж было подхватывался — но тут же являлось ему ее бледное лицо, темное платье, соблазнительно облекающее тело — такое же, должно быть, белое и нежное, как лицо. |