Онлайн книга «Призрак прошлого»
– Ну вот видите, а вы не хотели с нами разговаривать, – нарочито громко, чтобы слышал охранник, проговорил Андрей. – Все и выяснилось. С прессой надо общаться конструктивно, а не орать «пшла вон!». А? Директор мельком и хмуро глянул на своего работника, а потом, изображая запоздалое радушие и с видимым облегчением, пожал руки Андрею и Костику. – Чего ты перед ними выеживался? – недовольно пробурчал фотокор, захлопывая дверцу. – Время только тянул. – На будущее, – ответил Андрей, выруливая на дорогу. – Создаю положительный имидж прессы. – Надо тебе, – так же хмуро буркнул Костик. – А куда это мы едем?! Поворот пропустил, Шумахер! Андрей, вместо того чтобы свернуть влево, в город, поехал прямо, до понтонного моста. – На ту сторону съездим. Панораму с горой снимешь. – Ой, ну не надо, а? Я все уже снял, и гору долбаную эту, и бетон дырявый… Фактурненько так… Поехали домой, а? – Да это три минуты. Успеешь на кормление… «Фотокор дойный». Под колесами мягко качнулся мост – такое странное, тревожное чувство. Наверное, то же испытывают пешеходы, идущие по зыбкому подвесному мостику через пропасть где-нибудь в Гималаях. Сразу за мостом Андрей свернул на пологий берег. Тут их с Костиком поджидало невиданное зрелище. Вероятно, именно здесь, на неоглядном поле, и произрастала та самая капуста, которую осенью будут вывозить баржами. Сейчас капуста словно бы цвела – буйно и рьяно, огромными, размером чуть ли не с футбольный мяч, белыми соцветиями. Над нею, гоняясь друг за другом, вилось невероятное количество бабочек-капустниц. Поодиночке не слишком-то эффектные в своих простеньких белых платьицах, в таком количестве они были просто фантастически прекрасны. Кроме того, бабочки сидели, густо опушая кромку воды, у самой речки и пили, регулярно, будто волнами, сменяя друг друга. – Ох, вот это кадр! – грохнул Костик, поспешно хватаясь за камеру. – В журнал какой-нибудь крутой толкануть можно! – Вот, чувак, а ты – домой, домой! Снимай давай, пока я добрый!.. Костик, ошалевая от нежданно подвалившей вкусной натуры, принялся снимать капустниц и у воды, и влет, нарочно пугая их, чтобы щелкнуть на фоне бледно-голубого неба. «Вечно с Костькой так – сначала не выманишь, потом назад не загонишь!» Андрей с завистью отметил, что бабочки, кроме игр в догонялки и кормежки, попутно занимаются вполне конкретными… глупостями. – Ты горку-то щелкнуть на забудь, – процедил Андрей, проходя мимо самозабвенно гоняющегося за выгодным ракурсом Костика. – Да я уже… О, блеск! Бабочки, вспугнутые шагами, вспархивали трепетной белой волной и снова садились, опуская в сырой песок длинные хоботки, улетали-прилетали и еще взапуски кокетничали друг с другом. «Вот, им не надо Ваньку Купальщика ждать – у них целыми днями… все это! Это ж сколько гусениц после такого безобразия появится! Сожрут капустку! Баржи порожняком уйдут». За этими фривольными, но простительными вследствие жары мыслями Андрей прошел по берегу довольно далеко – уж больно было здесь хорошо!.. Тропинка поднялась на невысокий берег, и песчаная отмель скрылась от Андрея за довольно густым кустарником, в основном ивами с продолговатыми серебристыми листьями. – Ух, черт! – вслух выразился Андрей, неожиданно споткнувшись. А споткнулся он о предмет в общем-то незаурядный для такого места – женскую босоножку на толстой деревянной платформе, пожалуй новую, в легкомысленных стразиках. «Как же хозяйка домой дошла?» – подумал Андрей и резко затормозил. А может, она и не… – Андрюх, ну, поехали! Жрать охота! «Ох, не испортить бы нам здесь аппетит!» – внутренне холодея, подумал Андрей, внимательно приглядываясь к пыльной траве. Ага, вот и еще что-то… Заколка, тоже в блестящих камешках. – Андрей, ну чего ты там застрял? – донесся совсем тоскливый Костиков вопль. Тут Андрей увидел вторую босоножку. От первой она разительно отличалась тем, что по-прежнему была надета на ногу, выглядывавшую из кустарника. Если не приглядываться, то и не заметишь… Ноготки на ножке были покрашены игривым ярко-розовым лаком – в цвет ремешков. Ивняк вокруг заметно поломан, но листья пожухли чуть-чуть… Значит, все произошло недавно… Так и не решившись раздвинуть кусты и посмотреть на ту, которой принадлежала нога, Андрей резко повернулся и пошел назад, к машине. – Ну, чего ты там, давай пое… – Поездка отменяется. В ментовку звонить надо. – Че-го-о?! – Там… – Андрею пришлось сделать над собой усилие, чтобы выговорить это слово, – там труп. Девушка… кажется. – Откуда труп? – оторопел Костик. – Ты что – перегрелся? Какая девушка?! – Не знаю, не смотрел… Трясущимися руками Андрей взялся за мобильник. – Слушай, Андрюх, может быть, мы того, в редакцию, а потом уж… позвоним? Весь день здесь проторчим… А? Пусть бы без нас разбирались… – А я тебя не держу, – огрызнулся Андрей, наконец вызвав служебный номер Загашникова. – Пешком через мост, а там на трамвае. Костику очень хотелось последовать совету, но он взял себя в руки, хоть и выглядел страдальцем, кусал губы, бормотал, что с самого утра знал: простым выездом на задание не обойтись. Андрей был готов цыкнуть на коллегу, но Загашников поднял трубку. Андрей слегка откашлялся: – Товарищ майор, это Андрей Полевой из «Крестьянки»… Похоже, здесь необходимо вмешательство ваших коллег… Пока Андрей, стараясь звучать уверенно, объяснял майору, что видел и где они находятся, Костик, скособочившись, пошел по берегу, но почти сразу повернул обратно. – Хорошо, вас понял, – отрапортовал майор. – Сейчас я группу направлю… Не уезжайте. – Слушай, с ней такое сделали! – сообщил бледный Костик, ежась. – Меня чуть не вырвало. – А какого ты совался? – рявкнул Андрей. – Так снять же надо было… Материал все-таки. «О господи! Заставь кое-кого Богу молиться!» Через двадцать минут они увидели, как на мост с другого конца, медленно, словно крадучись, въезжают две милицейские машины. – Ох и застрянем мы тут… – Во-первых, я тебе предлагал свалить, а во-вторых, мы даже не свидетели. Умолкни. Майор, лоснящийся и недовольный, вышел из первой машины. – Ну, товарищи журналисты, – бодренько начал он, сдвигая фуражку на затылок, – показывайте, что вы тут обнаружили… – Так ты говоришь, сынок, у Добреневского моста? Борода был расстроен, но репортерский дух – а может, инстинкт бывшего сотрудника органов – брал свое. Сам того не ведая, он причинял Андрею дикие душевные муки, расспрашивая его. |