Онлайн книга «Смерть на кончике пера»
|
Указатель «С. Б. Вязники» появился через двадцать минут хорошей езды. На деревенской улице было пустынно. На глаза попалась только колченогая старуха. Андрей притормозил. – Добрый день, не подскажете, как проехать на хутор Ново-Никольский? – Да черта с два бабка знает… – сквозь зубы прошипел Костик. – А вы откуда будете? – склонив на бок голову, спросила бабуся. – Из газеты. – А из какой? – Из «Крестьянской». – А вам кого надо? – Самого хозяина. Бабка что-то прошамкала и, нервно оглядываясь, засеменила прочь. – За версту было видно, что ничего не скажет, – раздраженно сказал Костик. – Наверняка знает, специально свредничала. – Зато узнали, как относятся местные к этому сельхозэротическому предприятию. Деталь!.. Нагнали еще одну даму из местных, чуть помоложе. Диалог пошел по тому же руслу – словно все деревенские, из поколения в поколение, сдавали экзамен по теме: «Как говорить с приезжими, чтобы ничего им не сказать», – и все сдали на «отлично», с первого раза. Женщина недоверчиво смотрела Андрею в лицо: – А что вам от него надо? – Хотим узнать, как он дожил до жизни такой. – Да, да! – вдруг яростно завелась тетка. – Надо, давно надо! Такой разврат – у него одна жена в Москве, другая в деревне, третья на ферме. И у всех от него дети… Он еще школу открыл – чтобы разврату сирот учить. Мы уж куда только не писали – даже не отвечают! – А что вы писали? – поинтересовался Андрей. – Чтобы его со всем его кагалом от нас выселили. – И чего говорят? – Говорят – его право. Земля его, дом его, женщины с ним добровольно живут. – Где его жена живет? – А зачем вам? – Ну, надо же и с ней побеседовать. Тетка все так же недоверчиво смотрела на него, молчала, пожевывая губами. – Это третий дом отсюда. Когда отъезжали, Андрей в зеркало видел, как собеседница глядела им вслед. – На месяц вперед деревня обсуждать будет, – усмехнулся Костик. – Домик хороший у этой жены номер два. В окошке дернулась белая занавеска, на крылечко выглянула молодая женщина, здорово располневшая, в цветастом платье до полу. На грудь из-под косынки вылезла толстая золотистая коса. Таких, славянского вида, женщин здесь было мало – эти места прикрывали подходы к Москве во времена татарского нашествия, и, как печальное следствие, Тамарин круглолицый и кареглазый тип был представлен куда шире. Анна К. была такой же истинно русской красавицей. – Добрый день, вы Галина? Мы из «Крестьянской газеты». Она поджала губы, вскинула голову. – Соседи опять написали? – Да, если честно. Но мы к вам с вполне дружескими чувствами. Просто хотим рассказать о вашем образе жизни. В дом пригласите? Женщина пожала плечами, отступила внутрь, давая ему пройти. – Вы сами посудите – мы ото всех далеко, в район съездить – и то проблема. Из молодых ребят, что из армии сюда вернулись, все пьяницы-наркоманы, а кто поприличнее, в городе устроились, там себе невест нашли. Замуж идти не за кого. А Сергей Николаевич – хоть и в возрасте, но такой уважительный, культурный, что и мама моя согласилась. Вот и стали мы с ним жить. Не просто так, как сейчас многие, – венчаться ездили в Рязань. – Как же вас, Галя, обвенчали без свидетельства из ЗАГСа? – Теперь венчают. Он меня всем обеспечивает, в Москву возит за покупками. – И что входит в ваши обязанности как жены? – Да как обычно – чего все мужья хотят… Чтобы ребенок был присмотрен, дом в порядке. Я же не работаю, только этим занимаюсь. Чтобы его только в платье встречала и косу не резала. А я и сама не хочу. У Гали пробыли час, сфотографировали ее с мальчиком на руках, поехали в цитадель христианской полигамии – фермерское хозяйство НовоНикольское. Хутор, или, как называли в этих местах, выселки, находился километрах в трех по грунтовке. Хозяйство было обнесено добротным забором из рабицы, за металлическими воротами вопросительно погавкивал на пришельцев кудлатый пес. – Нам бы Сергея Николаевича, – кивнул Андрей парнишке лет двенадцати, в длинной светлой рубахе ниже колен под спортивной курткой. – Вы не из налоговой инспекции? – подозрительно осведомился мальчик. – Нет, мы с дружескими намерениями. Визитку передай. Минут через десять паренек вернулся в сопровождении мужчины с окладистой русой бородой, аккуратно подстриженной, также в длинной светлой рубахе под кожаной косухой. Галя сказала, что ему за сорок, но даже с бородой местный султан казался совсем молодым вследствие здорового румянца и довольной, широкой улыбки. – А я счастлив, счастлив! Мужчина может иметь столько жен, сколько способен содержать. Я три раза женился, и все три раза по взаимной любви. Конечно, на девственницах… И дети у нас любимые и желанные. – И как они к этому относятся, три жены? – Нормально… Вы же с Галей разговаривали… И Олеся вам то же скажет, я ее ни в чем не ограничиваю. Лучше один хороший муж на троих, чем ни одного. Я по первому образованию социальный психолог, проблему знаю. У нас по статистике только один мужик из двенадцати-пятнадцати способен содержать семью из четырех человек – какая тут моногамия, точнее, моногиния? Вот я и взял на себя обязанности мужчин, которые не способны выполнять естественные функции. Разве плохо? Прошлись по территории, осмотрели «лицей», в котором социальный психолог обучал детишек разного возраста Слову Божию. На ферме новоявленный султан разводил нутрий. – Скоро окот у них, все будем заняты. – И жены ваши здесь работают? – Есть время – работают, нет – нет. Бомжей нанимаю. Хоть под забором не валяются и сыты. Но в дом не пускаю, детей от заразы берегу. Односельчане из принципа у меня не работают – лучше бутылки по поездам собирать будут или голодать. Но это их дело. Я никого не неволю – ни жен, ни работников. У меня свобода! Никольский развел руками, на его лице играла расслабленно-восторженная улыбка. «А ведь он и вправду счастлив. Редкое по нашей жизни явление», – чуть завистливо подумал Андрей. – А как же ваша московская жена? – поинтересовался, вернувшись вслед за хозяином в дом, где их ждал обед. – Она у меня на три зимних месяца – когда я в университете лекции читаю. Говорит, ей этого хватает. Я зову ее сюда на лето, она не хочет. Вот старший сын бывает. – Еще раз жениться не планируете? – поинтересовался Костик, вожделенно вдыхая борщовый аромат. |