Онлайн книга «Кровавые игры»
|
что наречие его родины так чисто звучит в устах этого странного чужестранца, и посмотрел на товарищей. – Против них выставят кабанов из Галлии и Германии.- Ливиец покачал головой.- Нашим маленьким сестрам не поздоровится. Мы очень боимся, что их покалечат. Они ведь натасканы только на птиц и небольших антилоп. Другой дрессировщик нервно потер щеку. Мы пытались возражать, но…- Он обреченно пожал плечами, потом протянул руку и потрепал свою кошку. Рысь выгнулась и, прикрыв глаза, замурлыкала. – Великолепные звери,- пробормотал Сен-Жермен и присел, не обращая внимания на испуганный окрик ливийца.- Ты хорошая девочка, ты просто потрясающая красотка,- тихо произнес он и почесал рыжее, увенчанное кисточкой ухо. Рысь наклонила голову, отдаваясь ласке, потом фыркнула и встряхнулась. – Господин, это опасно. Наши звери не подпускают чужих. – Возможно, я им не чужой,- предположил Сен-Жермен. Поглаживая густой мех, он почувствовал, что гнев понемногу отпускает его. Дрессировщики обменялись быстрыми взглядами и стали подступать к чужаку. Один из них потянулся к кинжалу. – В этом нет необходимости,- сказал Сен-Жермен, вставая. Ближайший к нему ливиец нервно улыбнулся. – Господин, нам не до шуток. Тебе лучше уйти. Сен-Жермен молча стоял и ждал. Его охватила апатия. Ливийцы переглянулись и сочли за лучшее удалиться. Изящные кошки, подергивая ушами, жались к их медным ногам. – Бедняги,- произнес сочувственный голос. Сен-Жермен все стоял, провожая компанию взглядом.- Ты понравился кошкам, мой господин. Дрессировщики просто ревнуют. – Да, мой Кошрод, ты, наверное, прав. В следующий момент ему пришлось сдвинуться в сторону. По коридору шагал взвод греческих воинов с поднятыми копьями и прижатыми к торсам щитами. Их вел хмурый седой ветеран. – Им предстоит сражаться с армянскими лучниками,- безразлично сказал Кошрод. – Кто, по-твоему, победит? – Грекам придется туго.- Молодой человек поразмыслил: – Если армяне начнут их обстреливать с дальних позиций. Главное, соблюдать осторожность и не подпускать копейщиков близко. Сен-Жермен покачал головой. – Что-то мне плохо верится в осторожность армян. Шум на трибунах усилился и сделался возбужденным. Мужчины одновременно потянулись к одному из узких окошек, но оно было пыльным, к тому же над ним болталась какая-то тряпка и заслоняла обзор. – Что там происходит? Кошрод неохотно и с явным отвращением в голосе отозвался: – Ослы покрывают приговоренных к смерти преступниц. Вой толпы все нарастал, потом как по команде затих. В наступившей тишине прозвучали три душераздирающих вопля. Толпа вновь загомонила, но эти вопли, казалось, все еще продолжали висеть в зловонном воздухе коридора. – Что ж,- сказал Сен-Жермен, отворачиваясь от окна,- все кончено.- Положив руку на плечо Кошрода, он повел его прочь.- Ты сегодня опять участвуешь в скачках? – Да, И еще завтра. Красным на этих играх не очень везет, они делают на меня ставку.- Потухший взгляд молодого перса несколько оживился. Он провел в Риме семь лет, но так и не смог привыкнуть к царящим здесь нравам. – Может, тебе вообще нет смысла за них выступать? Я не римлянин, в скаковые фракции меня не берут У тебя имеется выбор. Можешь примкнуть к синим, к зеленым, к белым… – К пурпурным, к золотым,- добавил Кошрод.- Цвет не имеет значения. Скачки есть скачки, во что ни рядись. – Тогда шел бы к зеленым. Император их любит, он щедро награждает возниц. Через лабиринты залов, лестниц и переходов они двигались к той части цирка, где располагались конюшни и колесницы. – Когда они побеждают. Когда проигрывают, он столь же рьяно карает своих любимцев. Сегелиона из Гадеса [11] привязали к его же упряжке и хлестнули коней. Он умер.- Кошрод помолчал и взглянул на хозяина.- Возницы здесь долго не живут. – Очередная жестокость,- задумчиво произнес Сен-Жермен.- А ведь всего несколько лет назад он сам наложил запрет на кровопролитие в цирках. Теперь же…- Лицо его помрачнело, он надолго умолк. Когда вдалеке послышались голоса и ржание лошадей, Кошрод схватил хозяина за руку. Сен-Жермен остановился, вопросительно глядя на перса. – Мой господин, я… мне надо… могу я задать вопрос? Раб говорил шепотом и казался смущенным. Сен-Жермен помолчал, потом произнес: – Говори. – Ты… ты ляжешь спать с Тиштри? Сен-Жермен сам был когда-то рабом и не удивился вопросу. Он высвободился из хватки. – Нет. Она ранена. – Ты будешь один? – Кошрод зажмурился, ожидая удара. – Один? – переспросил Сен-Жермен с едва уловимым оттенком иронии. – Есть ли у тебя кто-то еще? – Раб знал, что зашел далеко, но готов был идти дальше. В глазах Сен-Жермена мелькнула тень, и на какой-то миг его взгляд сделался отстраненным. – Нет. Кроме Тиштри, у меня нет никого. Кошрод потупился, собирая всю свою храбрость в кулак, потом, глядя в сторону, прошептал: – Тогда… не захочешь ли ты взять меня? Он понимал, что за дерзость его могут продать. Или сослать – в Тревири, в Диводур, в Петовион, но главное было сказано. Раб ждал приговора. – Я очень стар, мальчик,- мягко произнес Сен-Жермен. – Ты одинок,- пробормотал Кошрод.- Так же, как я. Мы оба… Губы того, к кому он стремился, насмешливо искривились. – Мы оба с тобой одиноки как отпрыски государей, потерявших корону? Не это ли ты хочешь сказать, принц Кошрод Кайван? – Молодой человек вздрогнул.- Да-да, я знаю, кто ты такой. Тебе повезло, что тебя продали в рабство. Другой узурпатор мог бы быть менее сердобольным. – Он поджарил на вертеле моего отца! – вскричал Кошрод. – Но пощадил его детей. И даже не оскопил мальчика. То есть тебя. Помни об этом. Нравы Персии улучшаются, это отрадно. Один из пробегавших мимо конюших обернулся и прокричал: – Эй, парень, поторопись! Я приготовил твою колесницу! – Сейчас, Брик.- Глаза молодого перса стали печальны.- Ты продашь меня? Или сошлешь? Сен-Жермен усмехнулся. – Надо бы, но не стану. Я… тронут твоим… вниманием.- Он резко переменил тон: – Ступай. Желаю удачи. Кошрод сделал последнюю попытку спасти положение. – Тиштри однажды призналась, что… что ты ведешь себя не так, как другие. – Очень возможно,- сухо сказал Сен-Жермен. |