Онлайн книга «Завещание императора»
|
– Кувшин… – пробормотал человек рядом, ухватил находку, встряхнул. Там плеснуло. Теперь Приск вспомнил, что буяна зовут Хорек – во всяком случае, он откликался на это прозвище. Хорек поднес кувшин к губам и глотнул. Потом в ярости отбросил, грохнули, разлетаясь, черепки. – Моча… Какая сука отлила в кувшин? Есть желоб! Желоб! В углу кто-то хмыкнул. Разъяренный и облитый мочой человек нырнул на звук: – Убью! Суран! Убью! Началась возня… Двое катались по полу. Сразу вокруг них образовалось пустое пространство. Прижавшись к стенам, узники отпихивали ногами дерущихся… «Узник… – вспомнил Приск. – Я – узник… Но где?» – А у меня есть вода, – шепнул Сабазий. – Вот… – Он протянул Приску флягу. Тот взял, глотнул. Передал флягу Марку. Из них троих юноша хуже всего переносил плен. На счастье, стрела прошла навылет, и рана на руке не загноилась. – Мне снилась дорога… – сказал Сабазий. Ничего нового: ему каждую ночь снилась дорога. – Будто мы идем далеко-далеко на север… – Почему на север? – Не знаю… Так было во сне. – И что в этом пути на север? – спросил Приск. – Все то же. Пустыня. – Ты считаешь дни? – Пробовал. Но сбился. Потом снова начал. И снова… В этот раз насчитал уже двадцать два. Двое на каменном полу продолжали валтузить друг друга. – Глупо, – шепнул Марк. – Почему глупо? – не понял Приск. – Это я отлил в кувшин… – Зачем? – Достал меня Хорек. И потом – смешно ведь… – Разве? – Хватит! – рявкнул легионер Квад. Когда Приска привезли сюда (куда – сюда?), Квад уже сидел в подземелье. И тогда он уже был обросший, грязный, вонючий. Как теперь сам Приск – борода спускается на грудь, волосы торчат дыбом, как у какого-нибудь галла. Драчуны наконец расцепились и расползлись по разным углам. Спустя мгновение дверь отворилась, и тощий раб внес корзину с хлебом. Ушел. Вернулся с двумя кувшинами. Это кувшины с маслом. Воду на всех внесли уже двое – целую амфору, установили у стены. Раздачей продовольствия и воды руководил Квад. После раздачи амфору уберут – каждый запасал, сколько мог и во что мог, на предстоящий день и душную ночь. Кувшины, фляги… У кого не было – страдал больше всех, так как мог напиться всего один раз. Однажды разбили амфору, и теперь воду набирали в ее черепки. Впрочем, амфоры для того и созданы, чтобы биться. На берегу Тибра высится целая гора черепков – после того как товар привезли и продали, амфоры не повезут назад – в Грецию или в Египет. Их попросту разобьют, пополнив холм новым слоем. В детстве Приск бегал с другими мальчишками искать черепки с клеймами торговцев – друзья соревновались, кто больше наберет… У Гая была целая коллекция. Он так и не нашел ее, когда вернулся домой. Авл наверняка выбросил… Вот мерзавец! Рим – он где-то очень-очень далеко. Рабы, приносившие еду, ушли. Но почти сразу же дверь отворилась, и по ступеням вниз скатился новый пленник – здоровяк лет тридцати. Судя по тунике и обрывкам облачения – ауксиларий. Пленный. Еще один. Траян в походе. Но близко ли? Что, если пройдет мимо и не явится к стенам крепости?.. Приск почувствовал, как заколотилось сердце – надежда проснулась… О Тихе, богиня случайностей, я воздвигну тебе алтарь, обещаю, только пусть Траян явится сюда… – Ну и дыра! – Ауксиларий поднялся. – А народу, как горошин в стручке. Кто тут старший? – Ко мне иди, – отозвался один из пленников. – Квад, легионер. – А старше никого нет? – Есть. Но распоряжаюсь – я. Бери хлеб, воду. До следующего утра больше не принесут. – Квад протянул пленнику осколок амфоры с водой и лепешку. – Зачем мы здесь? – спросил ауксиларий. Тот же вопрос много дней назад (неведомо сколько) задал Приск. Глупый вопрос – потому что он не ведал, где находится это «здесь». Тогда Сабазий ответил: «Стражник сказал мне – за нас заплатили много монет. Мы можем сидеть здесь до конца времен». – Мне здесь не нравится… – объявил ауксиларий. – Мы скоро полюбим это место, – прошептал Приск. Кажется, примерно так же он шутил вчера. И позавчера. И много дней назад. Шутка давала толчок наступавшему дню. Подняться, стиснуть кулаки, разжать… вновь стиснуть… двигаться – вот задача. Почти невыполнимая в каменном мешке. Более важная, чем считать дни. Не менее важная, чем шутить. Когда-нибудь сюда придет Траян… когда? Неважно. Но придет. А пока двигаться и не вспоминать, как ты очутился здесь. Вместе с Приском начинал двигаться Марк. Когда не хотел – трибун заставлял его подняться. Они боролись, сцепившись пальцами, на крошечном каменном пятачке искали малейшую возможность тренировки быстро устающих тел. Так пройдет день – отдых, движение, снова отдых. Немного воды. Хлеб, смоченный маслом. Иногда только для военного трибуна передают орехи, финики, сыр. Видимо, тот, кто держал их в плену, хотел, чтобы пленники протянули подольше. Приск делил принесенное между всеми. Жрать в углу свое – он не станет. Чуть больше он отдает Марку – тот растет, парню нужна еда. А еще – солнце, которое почти не заглядывает в их узилище. Лишь взобравшись по уступам в камнях к оконцу, можно подставить солнцу лицо и плечи. Каждый день Приск гонит Марка наверх – тренировка рук и ног. И немного света. И еще – когда наступает вечер, Марк поднимается наверх и черепком скребет камень. Прутья решетки с каждым днем держатся все слабее… Меркнет свет. Ну вот, еще один день миновал. Такой, как все. Или почти. – Эй, ты, красавчик… Иди сюда… – зовет ауксиларий Марка. – Зачем тебе? – спрашивает Приск. – Мальчишка… зачем он еще нужен – только для этого… – Ауксиларий делает неприличный жест. Марк вскакивает, готовый ринуться в драку. Приск вскидывает руку, успевает схватить Марка за предплечье и отшвырнуть назад. Ауксиларий только этого и ждет – чтобы мальчишка кинулся в драку, потом схватить его и поиметь… Приску и так ясно с первого взгляда, кто сильнее… – Он свободный и мой друг. – От него не убудет, если я вдую ему пару раз… – ржет ауксиларий. – Мы тут должны помогать друг другу. – Ручками поработай… – советует трибун. – Тут все так. По мере надобности. – Пусть подойдет… Или… – Или что? – Или я подойду к тебе. – Сиди где сидишь. – Это почему же? – Я – военный трибун. Так что сиди. – Квад сказал, что он – старший. – Он – префект лагеря. А я – командир. Ауксиларий заерзал. Голос Приска, негромкий, но полный металла, убеждал. |