Онлайн книга «Истукан»
Все притихли. – Зачем, интересно, они покойников наших всегда увозят? – негромко проговорил кто-то. – Закопать бы парня – и все дела. – Хрипатых тоже увозят, – отозвался Вовчик. – От меня постоянно требуют дохлых обезьян собирать в кучи и сообщать на остров. – Ну, их-то понятно зачем, – хмыкнул Жора и придурковато улыбнулся. – Зачем? – Проверяют, от чего они подохли. Они же по обезьянам смотрят, можно жить на территории или нет. Воздух, микробы, излучение... Обезьяны для того и нужны, чтоб вперед Контролеров пускать. – Я не знал, – покачал головой Вовчик. – Я всегда докладываю, что все здоровенькие. А если кто подох, беру огнемет и жгу на месте, чтоб не возиться с тухлятиной... Я прилег, глядя на огонь, а затем взгляд мой переполз на небо. Оно было совершенно черным – ни единой звезды. Мне хотелось увидеть звезды, хотелось найти среди них свое солнце или хотя бы знакомое созвездие. Мне хотелось представить, что где-то очень далеко по-прежнему стоит Синеводск, и грохочет по вечерам музыка, и море облизывает пляжи, по которым ранним утром бродят похожие на призраков уборщики с пластиковыми мешками... – Пьеро, – тихо позвал я. – А Земля отсюда далеко? – Забудь про нее, Серж, – так же тихо ответил Пьеро. * * * Похоже, ночи здесь были совсем короткими, потому что спал я мало, а когда встал, было уже светло. Я вылез из барака, продирая глаза, и сразу увидал Вовчика. Он сидел на камне и перекладывал какие-то цветные листики. Я подошел и с немалым изумлением убедился, что он считает деньги. Да какие деньги! Те самые – образца 1961 года с профилем незабвенного Лукича на самых видных местах. – Коллекционируешь памятники старины? – поинтересовался я. – Почему памятники? Зарплату вот получил. – Поздравляю. А ребята где? – Здесь где-то бродят... Кстати, пришло время помахать друг другу ручкой. За тобой приехали. – Кто? – А вон, гляди... Я развернулся на сто восемьдесят градусов и заметил, что в некотором отдалении между бараками стоит большой ялик с крытым верхом. Там был Жора и еще какие-то ребята, они выгружали квадратные фанерные ящики. Рядом стоял человек в пятнистой форме с погонами полковника. Стоит ли говорить, что это был тот самый полковник, от которого я едва удрал на берегу. К счастью, сегодня он прибыл без кузнечиков. – Ты все спрашивал, кто такие Контролеры? – проговорил Вовчик. – Вот, гляди, это и есть самый настоящий Контролер. Даже с расстояния в несколько десятков метров Контролер мне не понравился. Во-первых, я всегда с недоверием относился к мужчинам, у которых задница шире плеч. Ибо это не просто строение скелета, а склад характера. Во-вторых, мне не понравилось, что он все время потягивается и чешется, как шелудивый пес. – Слушай, он сюда идет, – с тревогой сказал Вовчик. – Зачем? – К тебе, наверно. Пойду-ка я... Нет, стоп. Вот возьми. Он протянул мне несколько потрепанных червонцев. – На кой они мне? – сказал я. – У меня дома ими туалет обклеен. – То дома. А на острове пивка себе купишь или шоколадку какую-нибудь. Ну, я пошел. Он торопливо зашагал прочь. Я сунул деньги в карман и обратил взор на полковника, приближавшегося неровной прыгающей походкой. С близкого расстояния он не понравился мне еще больше. На вид ему было лет, может, пятьдесят. Весь он казался каким-то нездоровым, подгнившим, словно прошлогодняя картофелина. Кожа на лице – серая и прыщавая, губы обветренные, воспаленные, глаза неясные и часто моргающие. И все время чешется. И кашляет. Только зубы оказались белыми и идеально ровными. Но мне подумалось, что они искусственные. – Вот ты где... – проговорил он. – Третий день ищем. Я развел руками: извиняй, мол... – Ты, случайно, не историк? – Историк? – удивился я. – Нет, я инженер. – Жаль. Я интересуюсь военной историей вашего общества. Масса вопросов... – Он достал из кармана пятнистой куртки черную дощечку и пробежал по ней пальцами, как по клавишам калькулятора. – Вот, например, никак не могу точно выяснить – Иван Грозный был король или президент? – Иван Грозный был Генеральный секретарь, – сказал я. – Ну вот... А мне тут все говорят, что президент. Точно секретарь? – Зуб даю. Он складно строил предложения по-русски, но что-то все же выдавало, что он не наш. То гласную растянет больше, чем нужно, то мягкий знак пропустит, то ударение не там поставит. – Хорошо, – он спрятал свою дощечку. – Ну, где они? – Кто? – Люди, которые с тобой в машине находились. Старик и девочка. – А я тут при чем? Вы их тоже ищете? – Да... тоже. Ты их не видел? – полковник искоса посмотрел на меня. – Конечно, нет! Я и понятия не имел, что они здесь. – Гм... – Он прошелся передо мной взад-вперед, покашливая и почесывая подмышку. – Ну, пойдем поговорим. Он отвел меня на самый край поселения, где не было ни единого человека. Мы сели на каменную плиту, поросшую толстым мхом. Контролер с минуту хмыкал и покашливал, потом заговорил: – Тебе уже, надо полагать, объяснили, что происходит? – Да, чуть-чуть... – кивнул я. – Я одного не пойму – за каким лешим вы меня сюда выдернули. Полковник удивленно заморгал. Потом почесал ногу. Потом – шею. – А ты недоволен? Хочешь обратно – пожалуйста. Там твоя машина падает с обрыва, можешь в нее возвращаться. – Что значит падает? Она уже третий день как упала. – Нет, не совсем так, – покачал головой полковник. И, передернув плечами, продолжил: – Я тебе сейчас кое-что объясню – ровно столько, сколько нужно, чтоб ты не испытывал иллюзий и не совершал глупых поступков. – Внимательно слушаю. – Существует способ переместить человека и любой предмет из вашего времени и пространства сюда, на нашу территорию. Это своего рода мост между мирами, и мы называем его Линза. Эта Линза – сложное волновое образование, которым мы можем управлять. Она позволяет разглядеть то, что происходит в любой точке вашего пространства, при этом сектор обзора – почти двадцать пять лет. Я понятно сказал? – Нет. – Это означает, что мы можем проникать в то, что было за несколько лет до твоей аварии. Или будет через несколько лет после нее. Теперь понятно? – Уже лучше, – не очень уверенно признал я. – И что из этого следует? – Мы можем наблюдать и немного вмешиваться, совсем чуть-чуть. И если мы извлекли человека или вещь из какой-то точки, то вернуть их мы можем только в эту же точку. Вот к чему я клоню. |