Онлайн книга «Истукан»
– Вы, значит, насчет камней? – уточнил Егорыч, отдышавшись. – Мы, а что? – Глаза за очками слегка ожили. – Вы то есть по этим камням здесь главные, верно? – Ну, верно. А в чем дело? – Бородатый даже сделал попытку встать, но передумал. – То есть когда людям на головы эти камни сыплются – это по вашей части, точно? – На головы? – озадаченно переспросил незнакомец. – А то! Да мне эти ваши камни пол-амбара развалили! И кто будет отвечать? Бородатый наконец встал, пристроил бутылку на чурбак, затем повернул голову к дому: – Матвей, выйди на разговор! На крыльце показался худой парень с белыми волосами и бровями. Он был одет в спортивный костюм, в руке держал книгу. – Где твой амбар? – спросил бородатый у Егорыча. – Пойдем глядеть. – Ух ты, какой скорый! Кто отвечать будет, я спрашиваю? Вы свои камни раскидываете, а мне расходы за них нести? Так, по-вашему? – Да мы их, собственно, не раскидываем... – Ты мне мозги не забивай, а говори начистоту. Кто ущерб возмещать будет? – Вы камень нашли? – спросил белый. – Нашли, нашли... Еще б чуть-чуть – и в голове бы у меня нашли. – Ты успокойся, брат, – посоветовал бородатый. – Ты сначала покажи камень-то. – Ишь ты! А ущерб? Москвичи переглянулись. Молодой сунул руку в карман и чем-то там погремел – мелочью или ключами. – Сколько ущерба? – прямо спросил он. – Сейчас прикину, сколько. Крышу латать – рулон рубероида надо. И доски – полкубометра. – Завтра начальство приедет – все выдадим. – Тогда завтра и приходите. А то, знаю я вас, опять забудете или скажете, что не уполномочены или еще какую чепуху. – А ежели ты врешь, милейший? – подал голос бородатый. – Вот мы сейчас, не посмотревши, начальство побеспокоим, а окажется, что нет ничего. Как быть? Нам сначала убедиться надо. – Ах, убедиться? – усмехнулся Егорыч. – Ну, это завсегда пожалуйста. Идем, сейчас я вам амбар покажу. – Далеко? – спросил молодой. – А то, может... – он кивнул на машину. – Недалеко, ножками дотопаем, – пообещал Егорыч. Москвичи пошушукались и отправились вслед за ним. – Значит, говорите, вру я? – сказал Егорыч, подходя к своему двору, где в ожидании развязки ошивался дед Харлам. – А вот! Он торжественно указал на круглую дыру, чернеющую в скате крыши. – Это что, по-вашему, ворона мне проклевала? Молодой присвистнул, они с бородатым вновь начали шептаться. Егорыч услышал что-то вроде «маловата дырочка». – Как так – «маловата»? – встревожился он. – Да у меня крыша напрочь изувечена, а вы – «маловата»... – Мы не о том, – туманно ответил молодой, делая успокаивающий жест, а сам продолжил совещаться с бородатым. – ...по массе, конечно, больше представляли, но кто знает, какая там масса? – услышал Егорыч. – А если разлетелось в атмосфере? Может и так быть. Потому и шума почти не было... Вокруг надо смотреть... – А ну-ка погляжу, – сказал бородатый и самым нахальным образом направился в калитку. – Стоять! – скомандовал Егорыч и расставил руки в стороны, оберегая от чужаков двор. – Сказано – сначала ущерб, потом забирайте! И не имеешь такое право, на мое имущество заходить! – Да я только поглядеть... – начал было бородатый, но Егорыч стоял насмерть. – Оплотишь, потом смотри, пока глаза не вылезут. Пускать чужаков в амбар Егорыч не собирался. Там они быстренько узнали бы, что затребованных полкубометра досок на ремонт не нужно, хватило бы и пары штук. – Может, все-таки пустите взглянуть? – еще раз подступился молодой. – Ни в какую, – замотал головой Егорыч. – Мое слово сказано как приклеено. Москвичи еще пошептались, затем повернулись и пошли к себе. – Ладно, – сказал на прощание бородатый. – Завтра все будет. Смотри, метеорит не профукай. Завтра после обеда решим вопрос. – Эй, я на работе до восьми! – крикнул вслед Егорыч. Дед Харлам, который наблюдал все переговоры молча, теперь только крякнул. Егорычу было немного совестно, что люди пришли по серьезному делу, а он их так турнул из-за каких-то досок. Поэтому, чтобы заглушить голос совести, он громко сказал: – Больно деловые! Думают, им тут все на тарелочке поднесут, раз москвичи. Дед что-то промямлил да и пошел дальше по своим делам. Егорыч вернулся на огород, прикидывая, что досок, вырученных за разоренный амбар, ему хватит не только на ремонт, но и на то, чтоб поставить новое крыльцо. «Мало попросил, – досадовал он, ковыряя лопатой грядку. – Надо было больше. Надо было кубометр просить...» * * * Если накануне о приезде экспедиции знала только половина поселка, то утром об этом говорили уже все. Витек тоже слушал разговоры и удивлялся вместе со всеми, однако не мог связать ночное происшествие в кукурузе с поисками каких-то камней. Сначала он хотел сходить на то место и осмотреть все при свете дня, но так и не собрался. Должность моториста довольно хлопотная, особенно в хозяйстве, где большая часть техники не то что просится, а просто умоляет отправить ее на свалку. А потом и интерес пропал. Ну, ударила молния, ну пожгла маленько посадок – разве событие? А в то, что эта молния ударила ему чуть ли не по макушке, никто не поверил. Все только посмеивались и участливо справлялись, сколько в той молнии было градусов и из чего ее нагнали. Особенно тетка издевалась, жаля своим ядовитым языком. Зато Алешка, даром что пацан, сразу смекнул, что к чему. И теперь в нем боролись сомнения. С одной стороны, хотелось сейчас же прибежать к москвичам, гордо выкатить грудь и заявить: я камень нашел! Но если рассудить по-другому, то взрослые сразу отберут находку и больше не подпустят. А так хотелось сначала самому с ней повозиться, все потрогать, по возможности расковырять... В конце концов победили нетерпение и мальчишеское тщеславие. Тем более Алешка понимал, что сам он вряд ли сможет выковырнуть булыжник из ствола – маловато силенки. С утра мальчик приблизился к учительскому дому и с подчеркнутым безразличием спросил у бородатого москвича: – Вы, что ли, круглые камни ищете? – Мы, – ответил москвич с таким же безразличием. Но в следующую секунду подпрыгнул: – А откуда знаешь, что круглые? Через десять минут мальчик уже сидел на переднем сиденье желтого «уазика» и показывал дорогу белобрысому водителю. Проезжая поселок, он энергично крутил головой, пытаясь выяснить, видит ли кто-нибудь его триумф. Но, кажется, никто не видел – большинство поселковых были на работе. |