Онлайн книга «Научи его плохому, или Как растлить совершеннолетнего»
|
– Всенепременно занесу должок, – кисло пообещала я и отчалила. Завезли моего папеньку в лес на совесть. Я часа три петляла между сосен, пока наконец не почуяла – вон оно, рядом! Рядом родной мой папенька! Еще немного, еще чуть – чуть…. …И я выехала на опушку. Трава на ней была варварски истоптана, а посередине стояла крошечная избушка. Я прислушалась. Было очень тихо, и лишь разноголосый храп разносился далеко окрест… Соскочив с мотоцикла, я ласточкой влетела в избушку, обо что—то споткнулась и рыбкой полетела дальше, приземлившись как раз в аккурат поперек папеньки. – …! – хором сказали мужики около меня. Особенно старался тот, об которого я споткнулась. – Ой, доча, – пьяненько заулыбался проснувшийся отец. Я кое-как встала, уперла руки в боки и сурово спросила: – Что, пьем? А это кто такие? – едва заметным кивком я указала на трех мужичков, хмуро взирающих на меня. – Так то Славка, Колька да Васька, доча, – не переставая улыбаться, сердечно поведал папик. – Охотники они. Вот, встретились тут, да немного за знакомство решили выпить, ты уж не ругайся… Я внимательно посмотрела на этих… охотничков. Три пропитые рожи так же внимательно смотрели на меня и тихо матерились. Я их понимала – приехала, весь кайф обломала. – Спасибо вам, мужики, – вздохнула я. Эх, кабы не они – пропал бы мой непутевый отец в лесной чаще… А Лора, взвыв раненым зверем, вдруг ринулась к крошечному столу в углу избушки, лапой расшвыряла селедочные скелеты и мертвой хваткой вцепилась в… – Мой нож! – завопил один из охотников. – Отдай! – И правда отдай, – укоряюще сказал папик. – Я ить его Ваське подарил, нехорошо подарки забирать! – Ррр, – Святоша стояла в углу с ножом в зубах, и было по ее взгляду понятно, что в данный момент она социально опасна. Загрызет, и не чихнет. – Усмири свою собаку! – злобно бросил мне Колька. – Волчицу, а не собаку, – огрызнулась я. – Охотник, называется. И вообще – что вам, ножа жалко? – Подарок! – припечатал Васька. – Ладно, сейчас я с ней поговорю, – со вздохом согласилась я, подошла к Лоре и спросила: – Ну что ты в этот нож вцепилась? Мало тебе ножей? Лора отчаянно закивала головой, жалобно заскулила и как-то странно закосила глазом. Прямо на рукоятку. Я присмотрелась. Потом еще раз, будя смутные воспоминания. После чего спросила ее: – Это то, что я думаю? Лора закивала так, что мне стало тревожно – кабы голова не отвалилась. – Пап, ты этот нож где взял? – Так в лесу нашел, – с готовностью ответил он. – Прямо так в лесу ножи и валяются? – усомнилась я. – Да он во пне торчал, я и взял. Думаю – пригодится. Я же, доча, однажды просыпаюсь – чу! – а вокруг меня елки, а рядом пень, весь ножами утыканный… О, думаю – допился. А потом смотрю, и правда елки, правда ножи. Как оказался тут, зачем – ничего не помню. Ну, я взял один ножик на всякий случай – мало ли, боровичок какой срезать, да и пошел. К ночеру вот на мужиков наткнулся, на радостях ножик и подарил. – В общем так, – решительно сказала я. – Те ножи в пеньке принадлежат вот этой волчице, ясно? Так что дарить ты их права не имел, мужики, уж извините. – Да ладно, все равно ведь не отдаст, – расстроено махнул Васька на оскалившуюся Святошу. – Ну, все хорошо, что хорошо кончается, – довольно заключила я, в который раз поражаясь промыслу Божьему. Такое совпадение – если бы мы папеньку не нашли – не нашли бы и нож. И быть бы Лоре весь свой век в волчьей шкуре. Пока отец прощался с собутыльниками, я смотрела на скулящую Лору и думала. Дэн меня после второго за день побега свяжет веревками и никуда не отпустит, да и бедная Святоша совсем в волчьей шкуре измучилась. Лето ведь, жарко поди животине. И потому поехали мы не домой, поехали мы к пеньку. Мы с папенькой на мотоцикле, осторожно лавируя между сосен, а Лора, счастливо повизгивая, скачками неслась впереди и показывала дорогу. И когда я выехала на полянку, она уже в нетерпении носились кругами около пенька. «Ну быстрее же, быстрее!», – так и слышалось в ее скулеже. – Ну точно тот пенек, те елки! – восхитился папенька, озираясь вокруг. А я воткнула недостающий нож в пенек и выжидающе посмотрела на Лору. Очень уж хотелось посмотреть, как она все же кульбит—то над пеньком делает, а? Святоша же потупила глаза, и показала хвостом на елки. – В смысле, мне уйти, что ли? – нахмурилась я. Святоша кивнула и хвостом указала и на папеньку. А, точно, она же совсем… голая останется после оборота. Голая… Меня мороз пробрал до костей. Maa God, а одежки то ее, черные хламиды, я утащила!!! – Отец, – слабым голосом сказала я, – пошли—ка, выйдем. – Куда? – наивно поинтересовался он. – Туда, – вздохнула я и потащила его в кусты. Усевшись на поваленное дерево спиной к полянке, я придирчиво осмотрела папеньку. – Доча, а ты чего это так смотришь? – поинтересовался он. – У тебя майка под рубашкой есть? – Есть, – покладисто согласился отец. – Тогда давай рубашку, – велела я. Папик беспрекословно ее снял. Ладно. Сверху мы ее прикроем. А нижний этаж?!! Подумав, я пришла к выводу, что мне ничего не остается, как отдать свою летнюю юбку Лоре. В принципе, мне крайне не нравилась мысль остаться в одних кружевных шортиках. Но, с другой стороны, выхода нет, Лоре папина рубашка снизу вообще ничего не прикроет, не могу же я ее в таком виде в город везти. А шортики – не стринги, можно сделать вид, что так и надо, последний писк моды. Да и темнеет, авось никто и не поймет. Придя к такому выводу, я закричала: – Святоша! Ты там всё? – Все, – скорбным басом донеслось с поляны. – Простыла, что ль? – Здоров, – коротко ответила она. – Но гол, аки младенец, и если Господь не пошлет одежд… Охнув, я ринулась на поляну, и тут же попятилась: – Из-звинитте. На пеньке была не Святоша. На пеньке, прикрывая ладошками причинное место, сидел… диакон Филарет!!! Отдышавшись, я жалобно спросила: – Ну как же так-то, батюшка? – Пьян был, – сварливо ответил он. – Вы же меня напоили, бесовки, когда размораживали! – И что из этого? |