Онлайн книга «Второе пришествие кумранского учителя. Поцелуй Большого Змея»
|
Как-то раз после вечерней трапезы Шали отстал от нас и отсутствовал довольно долго. Блаженно развалившись на своих кроватях, мы с Кифой перебирали в памяти выученное за день, готовясь к повторению. Светильник не стали зажигать, сидели в темноте, вернее, в зеленом полумраке, ожидая, пока желудок завершит бурное переваривание ужина, и кровь снова прильет к голове. Несмотря на скудную пищу, за время пребывания в обители я изрядно прибавил в весе. Как объяснял учитель Малих, насыщает не хлеб, а стоящее за ним благословение. Если еда хороша и несет в себе частицу света, то даже малого количества достаточно для поддержания тела. – Наши наставники, – повторял Малих, – десятками лет постятся от дня седьмого до дня седьмого. Едят только по ночам: несколько крошек хлеба и пару глотков воды. А выглядят прекрасно, полны сил и мудрости. Почему? Да потому, что большую часть необходимой телу энергии они получают напрямую по духовным каналам. Пища – самый грубый, низменный способ привлечения света. Чем тоньше духовная организация человека, тем меньше ему требуется еды. Обжора и гурман не могут быть праведниками. У продвинутого ессея каналы раскрыты так широко, что свет вливается прямо в жилы, обогащая кровь, утоляя голод. – Так зачем же им глотать по ночам хлебные крошки? – Всевышний создал в теле разные органы. Если совсем перестать о них заботиться, они могут заболеть. Наставники едят с одной лишь целью – поддержать нормальную работу желудка. В самой пище они вовсе не нуждаются – чувство голода им неведомо. И то, что ты, Шуа, поправляешься от хлеба и воды – хороший признак. – О чем же говорит этот признак, учитель Малих? – Да о том, что твое тело чисто, раз оно ухитряется извлекать столько света из простой еды. А раз тело чисто, то – будем надеяться – чисты и мысли. Так вот, я лежал, дожидаясь, пока мое чистое тело завершит свою работу, и потихоньку готовился начать повторение пройденного. Это были самые сладкие минуты за весь день, минуты полного отдыха в тишине и покое. Дверь сдвинулась с места, и на пороге возник Шали. – В темноте сидите! – воскликнул он возбужденным тоном. – Сейчас я вам расскажу такое, от чего ваши глаза засияют почище светильников. – Ну что уж такого ты можешь рассказать, – рассудительно ответил Кифа. – Дамасская община в полном составе стоит перед воротами обители, смиренно умоляя о прощении? – Еще нет, – со смехом произнес Шали, валясь на постель. – Но уже близко. Дорога выбрана верно. И в качестве первой вехи назавтра объявляется открытие рыболовного сезона. Первыми рыбаками в этом году станем мы трое. – Вот еще радость, – вяло пробормотал Кифа. – Что хорошего ты в ней нашел? – А то, – продолжил Шали, – что благодаря будущему учителю праведности, почтившего своим присутствием наше скромное жилище… – Прекрати паясничать, – оборвал его Кифа. – Слова в простоте не скажешь! Почему ты каждой фразой пытаешься уязвить Шуа? – Да я шучу, шучу, что ты так взвился. А новость действительно хорошая. Знаешь, кто будет проводить занятие? – Кто? – Никогда не догадаешься. – Даже не собираюсь. Ты сам все расскажешь. Не утерпишь. – Да, не утерплю. Так вот, это будет Енох. Учитель Енох. – Не может быть! – Кифа даже подскочил на кровати. – А вот и может. И все благодаря второму учителю праведности, тьфу, благодаря Шуа. Енох проводит с ним занятия, заодно и нас пригласили. Как соседей и для поддержки новичка. – Ладно, ладно, можешь зубоскалить сколько угодно. Такая новость многое окупает. Надо срочно идти к Звулуну за мокроступами. – Я сбегаю, – Шали упруго спрыгнул на пол. – Сидите, сумерничайте, я мигом обернусь. Кифа не успел и рта раскрыть, как он вылетел из комнаты. – А где будем ловить рыбу? – спросил я, но Кифа только отмахнулся. – Не слушай этого болтуна. Вечно он шутит по поводу и без повода. Завтра у тебя очень большой день. И у нас тоже. – А почему? – Да потому, что увидеть Еноха в действии мало кому посчастливилось. А уж выслушать его объяснения – вообще единицам. – Он будет объяснять, как ловить рыбу? – Да нет никакой рыбы, – забасил Кифа. – Сколько тебе повторять можно. Это шутка такая. Обычно новичкам говорят, что идут ловить рыбу в Соленом море. Те спрашивают – какую рыбу. Поясняют – селедку. У камней – пряного посола, а в открытом море – обыкновенную. – Смешно. Хорошая шутка. – Хороша, когда впервые ее слышишь. А когда в десятый раз, то уже не смешно. – Так ты из-за этого понурился? – О-хо-хо, – вздохнул Кифа. – Интересно-то интересно, только… – Что только? – Да понимаешь, Шуа, – он снова тяжело вздохнул. – У каждого человека есть свои слабости. У одного большие, у другого маленькие. Нет ессея без недостатков. Ну разве что Наставник и главы направлений, да еще с десяток стариков в обители. А мы… каждый тащит на спине свою вязанку проблем и борется с ее весом, как умеет. – А какая у тебя слабость, Кифа? Ты не любишь рыбу? – Отчего же, в жареном виде вполне люблю. Моя слабость – это вода. – Значит, ты боишься воды? – Ну не то чтобы боюсь… – Бедняга, дважды в день погружаться в бассейн… – я не успел договорить, прерывая меня, Кифа протестующе поднял руку. – Не спеши, не спеши, Шуа. Ты слишком быстро достраиваешь цепочку рассуждений. Я не боюсь воды. Я боюсь глубины. Дверь отъехала в сторону, и в комнату ввалился Шали с тремя парами мокроступов. Так назывались неуклюжие сооружения из прутьев и кожи, что-то наподобие огромных сандалий. Он аккуратно поставил их на пол, по паре возле каждой кровати, и Кифа сразу стал учить меня ими пользоваться. – Ногу вставляешь вот сюда, под ремешок. Если упадешь, ступня легко выскользнет наружу. – А зачем они вообще нужны, Кифа? – Когда потеряешь желтую линию и сорвешься, мокроступ удержит. – Почему ты думаешь, что потеряю? Кифа улыбнулся. – Все теряют. А уж новички в особенности. – Но куда я могу сорваться? – В воду. – В воду?! – А куда же еще. Мы по ней ходить будем. – Ходить? – наверное, на моем лице выразилось такое изумление, что Шали расхохотался. – Как ходить? Разве по воде можно ходить? – Вот это завтра учитель Енох и объяснит. Лучше меня. Давай займемся повторением. И так потеряли кучу времени. На следующий день сразу после завтрака мы отправились в дорогу. Выстроились нашей привычной цепочкой и потопали по коридорам. Шли долго, то опускаясь вниз, наверное, до третьего уровня, то приближаясь к поверхности. Я понимал это по смене температуры. Стоял месяц тамуз, середина лета, и Соленое море накрыла тяжелая жара. |