Онлайн книга «Сибирская жуть-4. Не будите спящую тайгу»
|
— Ага. Но вы ведь не известили и никакие научные учреждения, ни в России, ни за рубежом. Никто не слышал об этом мамонте. Или вы считаете, что руководство Академии наук — это тоже шайка аферистов? — Но ведь есть же такая вещь, как приоритет! Мы сделали уникальное открытие! Так почему мы должны были кому-то его отдавать! — Ага, ага. То есть вы считали, что мамонта должны извлечь именно вы сами? Ваша фирма? — Что вы имеете в виду под фирмой? — позеленел Харев от бешенства. — Как отвечает на такие вопросы мой старинный приятель из Одесского угрозыска, «что имею, то и введу» (физиономия Харева приобрела свекольный оттенок). А имел я ввиду экспедицию Школьного университета. Я не ошибся? Все верно? Харев кивнул. — Ну так, значит, вы полагали, что именно вы должны извлечь из земли мамонта? — А разве это нарушение закона?! — Ну что вы. До нарушения закона мы еще дойдем, уверяю вас. А пока я хотел бы кое-что понять. Вот ваша экспедиция оставила этот труп мамонта на месте находки. Вы просто не смогли его вынуть отсюда, изучить и вывезти? Я правильно понимаю? — Пока правильно. — А если бы ваша экспедиция обратилась к властям и в ту же Академию наук, как вы полагаете, нашлись бы средства для извлечения и для транспортировки? Харев как воды в рот набрал. — То есть вы, чтобы сохранить этот самый… этот… — Бортко защелкал в воздухе пальцами. — При-о-ри-тет, — по слогам подсказал Михалыч самым шелковым голосом. Харев и Ермолов кинули на него злобные взгляды. — Во-во… Приоритет. Чтоб сохранить приоритет, вы согласны были, чтобы уникальный труп валялся и разлагался. Чтобы вам сохранить приоритет, то ничего страшного, пусть себе мамонт здесь валяется и воняет?! Я правильно излагаю? — Вы извращаете наши слова, — твердо заявил вдруг Харев. — Все это решал Чижиков! — брякнул вдруг Ермолов сплеча. — Кстати, а разве приоритет зависит от того, кто привезет труп мамонта в город? — внезапно спросил Бортко, повернувшись к Михалычу. — Разумеется, нет, — поморщился тот. — Приоритет — это сведения о том, кто нашел и кто первым изучил. И все. — Ага… Значит, сокрытие находки могло иметь другие цели? — задушевно спросил Бортко. Оставалось еще раз удивиться его незаурядному умению вести беседу — Бортко ухитрился обратиться как бы одновременно и к Хареву, и к Михалычу. Михалыч не произнес ни звука, но улыбался так, что даже Витьке Ленькину захотелось его задушить. — Ни слова больше не скажу без своего адвоката, — так же твердо заявил Харев. — Все это решал Чижиков! — сказал, как отрезал, Ермолов. — Вот ему и задавайте все вопросы! А мы что? Мы кто? Мы — подай-принеси, мальчики на побегушках… — Ага, ага. Я бы охотно спросил кое о чем господина Чижикова, определенно спросил бы. Но вот, к сожалению, сделать этого я никак не могу. Никак. Потому что господин Чижиков третий день пребывает в жесточайшем запое. В таком, что вопросов моих он просто-напросто не в силах будет понять. Вы знаете, что такое запой? — обратился к Ермолову Бортко. Ермолов оскорбленно промолчал. — Тогда вопросы надо задавать господину Акулову! Он заместитель по всем вопросам! — Но его, как я заметил, здесь нет? А где он, господин Акулов? Вы не могли бы подсказать? — Акулов пропал во время преследования Миши, — оживился Харев, мгновенно забыв обещание — ни слова не сказать вне общества адвоката. — Этот человек убил нашего товарища, и этому есть множество свидетелей! Акулов побежал за ним и пропал! Наверное, Миша его тоже убил! — А кто этот Миша, простите? — Я же вам… — влез было Павел в беседу, но Бортко пресек его буквально одним жестом. — Павел, лучше б ты сейчас сходил… Ага. Он и сам сюда идет, что характерно. Простите, вы и есть Миша Будкин? Оч-чень, оч-чень интересно! Скажите, а зачем вы убили Вовку Акулова, а? Убивать нехорошо. Миша издал неопределенный звук и начал на глазах синеть. Бортко наблюдал с любопытством. — Я вовсе… — Ну, ну… Так где Акулов, говорите? Бортко поощрил его жестом, и Миша, к удивлению собравшихся, вдруг очень густо покраснел. — Акулов работает. То есть живет. В общем, он стал женой… ну то есть пидором… Ермолов двинулся на него с оскаленным лицом, вытянув руку со скрюченными пальцами. Наткнулся на взгляд Бортко и остановился, переводя дыхание. — Так-так, Миша, можно подробнее? — Нас захватили зверолюди. Такие дикие, мохнатые. Вот их ребята все видели — и Костя, и Фома, и Гарик, и Вадим. И товарищ полковник с товарищем старшим лейтенантом. Ну вот, один самец — такой большой, мохнатый. Он и того… — В смысле, вступил с Акуловым… — И еще как вступил… — И Акулов там до сих пор? — А тот его не отпускает. Покой нарушили совсем уж непристойные звуки, невозможные для хода следствия, — Михалыч дико, заливисто ржал, топая ногами о землю, приплясывая и ухая. Глядя на него, улыбнулся даже Тоекуда. — Так, значит, для подтверждения ваших слов мне надо снять показания у алкоголика на второй стадии и у пассивного педераста из племени человекообезьян? — уточнил Бортко у Харева. — Ну спасибо вам, спасибо… — Этот человек еще в лагере экспедиции зарезал Юру. — Зарезал, было дело? — Было. Когда я караулил лагерь, а они лагерь захватили, меня связали и держали сутки связанным. Пришлось убить при побеге. — Миша, тебя там били? — сразу вмешался Михалыч. — Конечно. — Медицинский осмотр ты пройдешь, и свидетельство изволь выписать. — Да уже сколько времени… — Сильно избит! — рявкнул Михалыч. — Остались на тебе следы, запомни это! — Ладно, все это потом. — Бортко повернулся к Тоекуде: — Вы готовы сделать заявление? — Конесно… Но луссе я буду агрисски… — Ну давайте по-английски. — Делаю официальное заявление. Господин Чижиков обещал продать мне живого мамонта. Подчеркиваю — живого. Он уверял меня, что знает место, где живут такие мамонты. Вот контракт. Тоекуда мгновенно извлек бумагу и подал ее Ведмедю. — Но это же ксерокс! — Конечно. В дороге могли быть какие угодно случайности. В Карске вы увидите и подлинник. — А значит, такие вот трупы для вас не представляют интереса? — Нет, очень даже представляют. Настолько, что я даже готов купить этот труп и заплатить за него миллион долларов. — При переводе этих слов все «чижики» синхронно вскинули головы, а в глазах у Харева с Ермоловым словно бы полыхнул желтый, несколько безумный огонь. — Причем я берусь организовать изучение трупа и привлеку к этому нескольких российских ученых, которых я очень уважаю. И я обязуюсь подписать контракт на изучение второго трупа и на организацию серьезной международной экспедиции. |