Книга Метро 2033. Корни небес, страница 77 – Туллио Аволедо

— Хорошенькое оправдание! Ты всегда был активным ребенком — с каких это пор ты так разленился?

Потом он поднимает глаза, оглядывается.

— Ты слышишь этот шум? Что это?

Это был шум, который разбудил меня.

Пока я спал, в «церкви» стало намного темнее. Из просветов в потолке струится красноватый свет, достаточный для того, чтобы разглядеть контуры Иисуса на кресте.

В центре комнаты лежит, свернувшись клубочком, другая фигура. Ее глаза также поблескивают в темноте красным светом.

На минуту мне кажется, что этот человек — таракан.

Грегор Самса.

Его кожа слегка бликует, отражая свет.

Но потом я могу различить крылья, сложенные за его спиной, перепончатые, как у летучих мышей.

Существо поднимает голову.

Его голос проникает в мой мозг, как холодная булавка:

— Человек Горя тебя схватил, Человек Горя.

— Кто ты?

— Имя мое — Легион. Я — это голос многих.

Легион. Имя демона из страны Гадаринской в Евангелии от Марка. «Имя мне Легион, потому что нас много». [76]

— Можешь показаться, чтобы я лучше увидел тебя?

— Нет.

— Легион, ты меня разочаровываешь. Ты дьявол, и даже не можешь добавить немного света?

— Не шути со мной…

— А я не шучу.

— …non.

Это слово ударяется о мою голову, как плевок.

Дерзкий плевок, полный презрения.

Фигура поднимается в темноте, раскрывает свои крылья-перепонки, превращаясь в образ из древних кошмаров. Не хватает только лишь пары рогов, чтобы этот контур стал привычным контуром дьявола.

Но руки огромной длины делают эту фигуру похожей на то, что мы встретили в Торрите Тиберине.

Одно плечо медленно поднимается. Гигантский указательный палец направлен мне в лицо.

— Мы уже встречались. В Москве. В будущем. Помнишь?

Он правда думает, что я мог бы забыть то зрелище?

— Я помню Москву. Озеро, лодки, небо. Но не помню, чтобы встречал тебя.

— Ты встретил меня таким, каким сейчас я стану.

— Не думаю, что я понял.

— Ты встретил меня таким, каким я буду сейчас. Вот сейчас. Мое имя Легион.

— А во сне ты лучше разговаривал. Более понятно.

— Каком сне? Вот это, это сон.

— Что ты хочешь сказать?

— На это нет времени. Слушай меня и не перебивай. Слушай. Это важно. Человек Горя очень опасен для вас. Но без него вы не сможете добраться туда, куда должны добраться.

Я пытаюсь задать вопрос, но ослепительный блеск поражает мой мозг.

— Не перебивай. Слушай. До самой Венеции вы будете с ним в безопасности. До самой Венеции вы не должны восставать против него. Вы увидите разные вещи. Странные, ужасные вещи. Увидите много страданий, в этом вашем будущем. Но вы должны оставаться с ним. В Городе Света ты все поймешь.

— Что это за Город Света?

Но фигура передо мной уже теряет очертания, растворяясь в темноте.

Последними исчезают красные рубины глаз…

Холодный пол подрагивает под моими шагами.

Мне все это приснилось.

Не только отца и Медфорд, но и высокую фигуру я увидел во сне.

Открываю глаза и больше не вижу белого облачка моего дыхания. Значит, наступила ночь.

Шум, который заставил меня проснуться, существует на самом деле. Слева кто-то подметает пол, двигаясь легко, стараясь не быть услышанным.

— Кто это? Здесь кто-то есть?

Моя голос скрипит.

В ответ шум затихает.

— Здесь есть кто-нибудь? — повторяю я.

Голос слабый, как пламя свечи.

Это голос женщины. Она отвечает мне из темноты:

— Я делаю уборку. Не хотела разбудить тебя.

— Кто ты? — снова спрашиваю я.

— Я делаю уборку. Я уже закончила.

Я хотел бы иметь фонарь или что-нибудь, чтобы осветить комнату. Но у меня ничего нет.

— Помоги мне.

— Чем тебе помочь?

— У тебя есть что-нибудь, чтобы зажечь свет?

— Нет, у меня нет ничего.

— Я хочу выйти отсюда.

— Я могу провести тебя.

— Буду очень благодарен.

— Тогда не двигайся.

Легкие шаги приближаются ко мне, кажутся шелестом листвы. Не знаю почему, но они вселяют в меня страх.

Шаги все приближаются, и постепенно я понимаю, что я хотел бы слышать не их приближение, а, наоборот, чтобы они отдалялись от меня.

Холодные пальцы касаются моего лица. Потом меня берут за руку и ведут в темноте.

Дойдя до выхода, женщина останавливается. Она толкает дверь, для меня невидимую, и открывает ее.

Коридор очень слабо освещен, всего одна лампочка, и та — на стене, в конце коридора. Сюда доходит совсем немного света, но и этого достаточно.

Женщина молода, и могла бы даже считаться красивой, если бы следила за собой. Но ее светлые волосы коротко острижены, почти наголо. Она худа до полупрозрачного состояния. А ее глаза…

Вместо глаз у нее пустые орбиты, обрамленные морщинистой кожей. Ее лицо кажется черепом.

Женщина — девушка — совершенно слепа. Она использует ручку щетки для пола в качестве трости.

Я бормочу благодарность. Она легко кивает в ответ и поворачивается, чтобы вернуться в темноту.

— Ты пожалел ее? — громыхает голос из другого конца коридора.

Дэвид Готшальк приближается, ступая так тяжело, будто несет на себе скалу. Его лицо тоже говорит о том, что каждый шаг дается ему нелегко.

— Эта женщина — грешница. Но она уже почти искупила свою вину.

— Грешница? И в чем же состоит ее грех?

— А разве не очевидно? Вы что, не видели ее? Это же монстр!

— Я видел только слепую девушку.

— Она слепа, потому что мы вылечили ее. Но родилась она с глазами монстра. Такого цвета, который никто раньше не видел. Абсолютно голубыми. Абсолютно, понимаете: и радужная оболочка, и белок.

— Вы хотите сказать, что вы?.. Вы ее?..

— Я вылечил ее вот этими руками. Рискуя получить инфекцию.