Книга Ночной дозор, страница 6 – Сара Уотерс

– Грех жаловаться, – ответил мистер Манди.

В тесной прихожей каждый раз возникала неловкая толкотня, когда хозяин уступал гостье дорогу. Вив шагнула к стойке с зонтиками и стала расстегивать пальто. Минуту-другую глаза привыкали к сумраку.

– Брат дома? – щурясь, спросила Вив.

Мистер Манди запер дверь.

– Он в гостиной. Проходите, дорогуша.

Дункан уже услышал их голоса и крикнул:

– Это ты, Ви? Иди глянь на меня! Мне не встать!

– Он пригвожден, – улыбнулся мистер Манди.

– Ну иди же! – снова позвал Дункан.

Вив толкнула дверь гостиной и вошла. С книгой в руках Дункан плашмя лежал на каминном коврике, а на спине его устроилась полосатая кошечка мистера Манди. Выпуская и втягивая когти, она перебирала передними лапами, будто месила тесто, и исступленно мурлыкала. Увидев гостью, кошка сузила глаза и энергичнее заработала когтями.

– Как тебе? – засмеялся Дункан. – Мне делают массаж.

За спиной Вив чувствовала присутствие мистера Манди, который смотрел и посмеивался. Старческое хихиканье, легкое и сухое. Ничего не оставалось, как тоже посмеяться.

– Ты шалопай.

Дункан отжался на руках, словно делал гимнастику.

– Я ее тренирую.

– Зачем?

– В цирк готовлю.

– Она тебе рубашку порвет.

– Ерунда. Смотри.

Дункан еще приподнялся, и кошка заработала лапами как безумная. Дункан стал выпрямляться. Осторожно, чтобы кошка удержалась на спине или взобралась к плечам. И все время смеялся. Мистер Манди ободряюще крякал. Наконец кошке все это надоело, и она спрыгнула на пол. Дункан отряхнул брюки.

– Иногда она забирается на плечи и укладывается вокруг шеи, – сказал он. – Прям, как твой воротник, да, дядя Хорас?

Пальто Вив было с воротником из искусственного меха. Дункан подошел и потрогал его.

– Все же она порвала тебе рубашку, – сказала Вив.

Дункан изогнулся, пытаясь увидеть свою спину.

– Ладно, пустяки. Я не ты, мне красавчиком быть ни к чему. Правда, она у нас красавица, дядя Хорас? Красотка секретарша.

Обаятельно улыбнувшись, он дал себя обнять и чмокнуть в щеку. От его одежды исходил слабый душистый аромат свечной фабрики, но под ним угадывался мальчишечий запах; когда Вив обняла брата, его плечи показались до нелепого узкими и костлявыми. Она вспомнила рассказанную днем историю о наборе для фокусов и еще – как он забирался к ним с Памелой в постель и устраивался между ними. До сих пор помнилось ощущение его худеньких рук и ног, горячего лба с прилипшими темными шелковистыми волосами... На миг захотелось, чтобы все они снова оказались детьми. Просто невероятно, что все так обернулось.

Сняв пальто и шляпку, Вив села рядом с Дунканом. Мистер Манди ушел на кухню. Через минуту донеслось звяканье – готовил чай.

– Пожалуй, надо помочь, – сказала Вив.

Она говорила так всякий раз. Дункан по-всегдашнему ответил:

– Он предпочитает, чтоб ему не мешали. Сейчас запоет. Сегодня он прошел сеанс, ему чуть лучше. К тому же на мне мытье посуды. Расскажи, как ты.

Они обменялись маленькими новостями.

– Папа передает привет, – сказала Вив.

– Правда? – Дункана это не интересовало. Не усидев на месте, он возбужденно вскочил и что-то схватил с полки. – Ты только посмотри! – В руках у него был латунный сливочник с вмятиной на боку. – В воскресенье купил за три шиллинга шесть пенсов. Мужик запросил семь шиллингов, но я сбил цену. Думаю, это восемнадцатый век. Представь, Ви: леди пили чай и подливали из него сливки! Разумеется, он был посеребренный. Видишь, тут немного осталось? – Он показал следы серебра на спайке ручки. – Разве не прелесть? Три и шесть! Что маленько попорчено, ерунда. Всегда можно выправить.

Восхищенный Дункан вертел в руках сливочник. Посудина выглядела хламом. Каждый раз брат показывал какую-нибудь новую вещицу: битую чашку, щербатую глазурованную шкатулку, вытертую бархатную подушечку. Было невозможно избавиться от мыслей о губах, которые прикасались к фарфору, о грязных руках и сальных головах, что до лысин затерли подушки. Вив покрывалась мурашками от одного только дома мистера Манди: стариковское жилье, где комнатки загромождены большой темной мебелью, а стены кишат картинами. На каминной полке под стеклянными колпаками, засиженными мухами, восковые цветы и обломки кораллов. Газовые лампы с раздвоенным фитилем. Желтые выцветшие фотографии: мистер Манди – стройный юноша, а тут – мальчик с сестрой и матерью; мать в жестком черном платье выглядит королевой Викторией. Все мертво, мертво, мертво, но Дункан – живые темные глаза, чистый мальчишечий смех – чувствовал себя здесь как дома.

Вив взяла сумку:

– Я вам кое-что принесла. Банка ветчины.

– Ух ты! – В голосе Дункана слышалась ласковая насмешливость, с какой перед тем он произнес «красотка секретарша». Когда с чайным подносом прихромал мистер Манди, Дункан торжественно вскинул банку.

– Вот, дядя Хорас! Гляньте, что нам доставили!

На подносе уже лежала солонина. Вив принесла ее в прошлый раз.

– Ну ей-богу, теперь у нас пир горой, – сказал мистер Манди.

Раздвинули стол, расставили тарелки и чашки, пристроили томатные сэндвичи, латук и крекеры. Придвинули стулья, встряхнули салфетки и стали угощаться.

– Как поживает ваш батюшка, Вивьен? – учтиво справился мистер Манди. – А сестрица? Как дела у бутуза? – Он имел в виду Грэма, сынишку Памелы. – Этакий карапуз, не правда ли? Толстенький пончик. Совсем как детишки в мое время. Похоже, они вышли из моды.

Разговаривая, он вскрывал банку с ветчиной: крупные тупорылые пальцы крутили и крутили нож, обнажавший тонкую, похожую на рану полоску розового мяса. Вив заметила, как Дункан смотрел на банку, а потом сморгнул и отвернулся. С показной веселостью он спросил:

– А что, на детей мода как на платья?

– Я вам вот что скажу. – Мистер Манди вытряхнул ветчину и соскребал желе. – Чего у нас не было, так это детских колясок. Случись где увидеть, вот уж была диковина. Это был шик. Моих кузин возили в угольной тележке. И ребятишки раньше начинали ходить. В мое время дети зарабатывали себе на жизнь.

– Велосипед вам никогда не устраивали, дядя Хорас? – спросил Дункан.

– Велосипед? – заморгал мистер Манди.

– Никакой детина не поджигал бумажку в пальцах, чтобы вы шибче перебирали ногами?

– Да ну тебя!

Все рассмеялись. Пустую банку отставили в сторону. Мистер Манди достал платок, коротко и трубно высморкался, затем встряхнул, укладывая в старые складки, и аккуратно спрятал в карман. Перед тем как отправить в рот сэндвич и лист салата, он разрезал их на крохотные кусочки. Когда Вив оставила поднятой крышку горчичницы, он ее прихлопнул. Однако по окончании трапезы сгреб в руку остатки мяса с желе и скормил кошке, позволив ей вылизать ладонь от костяшек до ногтей.