Онлайн книга «Ночной дозор»
Кошка все прикончила и замяукала, прося еще. Мяуканье было тонкое, писклявое. – Прям как булавки втыкает, – сказал Дункан. – Какие булавки? – Ощущение, что меня насквозь прокалывают. Мистер Манди не понял. Потрепал кошку по голове. – Ой, смотри, раздерет она тебя, когда терпение кончится. Правда, Киса? На десерт был кекс; едва с ним справились, мистер Манди и Дункан встали, чтобы убрать со стола. Вив сидела скованно, наблюдая, как они носят посуду; вскоре оба скрылись в кухне, оставив ее одну. Тяжелые двери звуков не пропускали; в комнате было тихо и невероятно душно, шипели газовые лампы, в углу размеренно тикали высокие напольные часы. Они шли натужно, словно их внутренности закостенели, как суставы мистера Манди, либо их тоже угнетала старомодная атмосфера дома. Вив сверила большие часы с наручными. Без двадцати восемь... Как медленно здесь тянется время. Совсем как на службе. Вот ведь несправедливость! А когда не нужно – летит без оглядки. Нынче все же появилось развлечение. Мистер Манди уселся в кресло у камина, что всегда делал после ужина, а Дункан попросил, чтобы Вив его подстригла. Они ушли в кухню. Дункан расстелил на полу газету, в центре поставил стул. Налил в миску теплой воды, за воротник рубашки заткнул полотенце. Вив окунула в воду расческу, смочила брату волосы и начала стричь. Ножницы были старые, портняжные; бог ведает, зачем они сдались мистеру Манди. Возможно, он сам себя обшивал, с него станет. Под ногами хрустела газета. – Не слишком коротко, – попросил Дункан, прислушиваясь к щелканью ножниц. Вив повернула его голову: – Сиди спокойно. – В прошлый раз ты обкорнала. – Стригу как умею. Может, ты не знаешь, но существует такая вещь, как парикмахерская. – Не люблю парикмахерских. Всегда кажется, что из меня нарубят начинку для пирога. [6] – Не дури. На кой ты им. – Думаешь, из меня выйдет невкусный пирог? – В тебе мало мяса. – На сэндвич-то сгожусь. Или меня можно закатать в банку. А потом... – Дункан повернулся и озорно стрельнул глазом. Вив снова выпрямила ему голову: – Криво же получится. – Пускай, любоваться некому. Разве что Лену с фабрики. У меня обожателей нет. Я не ты... – Заткнись, а? Дункан рассмеялся. – Дядя Хорас не слышит. Да ему все равно. Его это не тревожит. Вив перестала стричь и уперла концы ножниц брату в плечо. – Ты не проболтался, Дункан? – Нет, конечно. – Не вздумай! – Зуб даю. – Дункан лизнул палец, чиркнул себя по груди и с улыбкой воззрился на сестру. Вив не улыбалась. – Этим не шутят. – Раз этим не шутят, почему ты это делаешь? – Если папа узнает... – Вечно ты думаешь о папе. – Кто-то должен о нем думать. – У тебя своя жизнь, разве нет? – Думаешь? Порой я сомневаюсь. Вив стригла молча – не успокоившись, не выговорившись; ей даже хотелось, чтобы брат и дальше ее поддразнивал, ибо кроме него поделиться было не с кем, он – единственный, кому она рассказала... Но момент был упущен; Дункан отвлекся – наклонив голову, разглядывал влажные темные прядки на газете под стулом. Они падали завитками, но, высыхая, разваливались на пушистые волоски. Дункан поморщился. – Вот ведь странно, – сказал он. – На голове волосы смотрятся так красиво, но становятся мерзкими, едва их отрежут. Ты должна взять локон, Ви, и носить в медальоне. Вот как поступила бы примерная сестра. Вив опять выпрямила его голову, уже не так ласково. – Сейчас устрою тебе примерную сестру, если не угомонишься. Дункан дурашливо заныл: – Ой, мне устроили примерную сестру! Оба рассмеялись. Стрижка закончилась, Дункан отодвинул стул и открыл дверь черного хода. Вив достала сигареты; они вдвоем сидели на крыльце, глазели на улицу, курили и болтали. Дункан рассказал о визите к мистеру Леонарду, об автобусных пересадках и всяких маленьких приключениях... Небо походило на воду, в которую вылили чернила: расползалась темнота, одна за другой появлялись звезды. Почти новая луна красовалась стройным идеальным полумесяцем. Пришла кошка, позаплеталась вокруг ног, а затем повалилась навзничь и стала кататься, вновь придя в исступленный восторг. Из гостиной выбрался мистер Манди – наверное, через окно услышал смех и решил посмотреть, чем они заняты. – Ну вот! – сказал он, взглянув на голову Дункана. – Все лучше, чем после стрижки у мистера Суита. Дункан поднялся и стал прибирать в кухне. Состриженные волосы завернул в газету. – Мистер Суит любил прищипнуть ножницами, просто для забавы. – Дункан потер шею. – Говорят, он кому-то ухо отстриг. – Болтовня, – умиротворенно возразил мистер Манди. – Тюремная байка и больше ничего. – Говорю что слышал. Пару минут они препирались; Вив показалось, что это делается нарочно – оба выставляются, потому что она здесь. Ну зачем мистер Манди притащился?! Даже на минуту не оставит Дункана. Так было хорошо сидеть на крылечке и смотреть на темнеющее небо. Но вся эта пустопорожняя болтовня о тюрьме нестерпима, аж зубы сводит. Нежное чувство близости с братом, которое жило еще мгновенье назад, сникало. Вспомнился отец. Вив поймала себя на том, что мысли обретают его голос. Дункан легко шастал по кухне, а Вив смотрела на его опрятную темную голову, тонкую шею, по-девичьи миловидное лицо и с горечью говорила себе: «Заставил нас через такое пройти, а ему хоть бы хны!» Она ушла в гостиную и в одиночестве докурила сигарету. Без толку ломать над этим голову. Только вся изведешься, как извелся отец. Других забот хватает. Дункан заварил еще чаю, послушали радиопередачу, и в четверть десятого Вив стала собираться. Каждый раз она уходила в одно и то же время. Дункан и мистер Манди стояли в дверях, как старая супружеская пара. – Может, брату проводить вас до станции? – неизменно спрашивал мистер Манди, а Дункан, не давая ответить, бесцеремонно встревал: – Сама дойдет. Правда, Вив? Но сегодня он поцеловал ее в ответ, словно догадавшись, что она раздражена. – Спасибо за стрижку, – тихо сказал Дункан. – И за ветчину. Я просто тебя дразнил. |