Онлайн книга «Ночной дозор»
– Джулия, ты не чувствуешь себя слегка помешанной? Джулия задумалась. – Я чувствую себя пронзенной стрелой. – Всего лишь стрелой? Я чувствую себя загарпуненной... Нет, это слишком грубо. Такое ощущение, будто в грудь вонзили маленький крючок... – Насколько маленький? – Как вязальный, даже меньше. – Как застежка? – Точно, как застежка! – засмеялась Хелен. Возник четкий образ – вероятно, что-то из детства: потускневшая серебряная застежка с чуть выщербленной перламутровой головкой. Хелен прижала руку к груди в том месте, где, по ее представлениям, располагалась душа: – Кажется, будто сюда вонзилась застежка, которая по частичке вытягивает мое сердце. – Жуть какая, – сказала Джулия. – Экая ты извращенка! – Она поцеловала пальцы Хелен и стала их разглядывать, бормоча: – Какие у тебя ноготки... Маленькие ноготки, маленькие зубки. В комнате стоял полумрак, но Хелен застеснялась и убрала руку. – Не смотри на меня, – сказала она. – Почему? – Я... этого не стою. Джулия засмеялась. – Ты дуреха! Обе закрыли глаза, и Хелен, видимо, задремала. Сквозь сон она слышала, как Джулия встала, накинула халат и пошла в туалет, но вырваться из липкой дремы удалось, лишь когда снова стукнула дверь, известившая о возвращении подруги. – Который час? – Хелен схватила будильник. – Боже, без четверти час! Надо идти. – Она потерла лицо и вновь повалилась навзничь. – Полежи до часу, – сказала Джулия. – Пятнадцать минут – что толку? – Тогда можно я пойду с тобой? Провожу тебя до квартиры. – (В ответ Хелен замотала головой.) – Ну пожалуйста! Ты же знаешь, мне лучше пройтись, чем торчать здесь. Джулия стала одеваться. Ее одежда кучей валялась на полу; нагнувшись, она выудила лифчик и трусики, потом влезла в брюки и натянула блузку; нахмурившись и уткнув в грудь подбородок, застегнула пуговицы. Затем встала к зеркалу и ладонями разгладила лицо. Хелен наблюдала за ней с кушетки. Казалось невероятным, неправдоподобным, что Джулия вот так запросто дарит ее взгляду свою красоту. Было удивительно и даже чуть страшно думать, что часом раньше она лежала в ее объятьях, открывала рот и раздвигала ноги навстречу ее губам, языку и пальцам. Казалось немыслимым, что она позволит себя поцеловать, если Хелен сейчас встанет и подойдет к ней... Джулия перехватила ее взгляд и усмехнулась в притворном возмущении. – Еще не надоело смотреть? Хелен потупилась. – Вообще-то я и не смотрела. – Будь ты мужчиной, я бы попросила тебя выйти, пока одеваюсь. Хочу оставаться для тебя тайной. – А я не желаю, чтобы ты была тайной. Хочу знать в тебе каждую клеточку. – Внезапно в груди чуть екнуло. – Почему ты это сказала, Джулия? Что, ты бы предпочла мужчину? Джулия покачала головой. Подавшись к зеркалу, она приоткрыла рот, подкрашивая губы. – С мужчинами у меня бесполезняк, – рассеянно сказала Джулия, раскатывая на губах помаду. – Ничего не получается. – Только с женщинами? – спросила Хелен. «Только с тобой», – хотелось ей услышать. Но Джулия молча продирала сквозь волосы гребешок, критически оглядывая свое лицо. Хелен отвернулась. «Что это со мной?» – подумала она, поняв, что ревнует Джулию к ее отражению. К одежде. К пудре на щеках! Затем подумалось: «Значит, вот что ко мне чувствует Кей?» Вероятно, мысль отразилась на лице. Хелен заметила, что Джулия наблюдает за ней в зеркале. Рука ее замерла, гребешок застрял в волосах. – Все нормально? – спросила Джулия. Хелен кивнула; затем помотала головой. Джулия опустила гребешок, подошла и положила руки ей на плечи. Закрыв глаза, Хелен тихо проговорила: – Все это ужасно неправильно, да? – Сейчас все ужасно неправильно, – помолчав, ответила Джулия. – Это хуже, потому что можно было поступить правильно. – Думаешь? – Мы могли... остановиться... отступить. – Ты смогла бы остановиться? – Может быть, – с усилием выговорила Хелен. – Ради Кей. – Но эта ужасная неправильность все равно свершилась бы. Она произошла еще раньше. Когда мы еще ничего не сделали. Это... Когда это случилось? Хелен подняла взгляд. – В день, когда ты привела меня в тот дом на Брайан-стон-Сквер. Или еще раньше – когда ты угостила меня чаем. Мы стояли на солнце, ты закрыла глаза, и я смотрела на твое лицо... Наверное, это произошло тогда, Джулия. Они молча смотрели друг другу в глаза, потом сдвинулись и поцеловались. Хелен еще не вполне привыкла к отличию между поцелуями Джулии и Кей – к относительной чужести Джулиных губ, их податливости, вяжущему вкусу помады и нежным атакам языка. Однако эта чужесть возбуждала. Легкий поцелуй быстро стал влажным. Они сдвинулись теснее. Джулия положила руку на обнаженную грудь Хелен – коснулась и отдернула пальцы, потом вновь коснулась и снова отдернула, и еще раз, когда уже казалось, что плоть сама поднимается и стремится за ее рукой. Обе неуклюже повалились на сбитые одеяла. Рука Джулии скользнула между ног Хелен. – Боже! – тихо проговорила Джулия. – Какая ты мокрая... Я... тебя не чувствую... – Войди в меня пальцами, – прошептала Хелен. – Воткни мне, Джулия! Джулия вошла. Хелен приподняла бедра, отвечая встречным движением. – Теперь чувствуешь меня? – выдохнула она. – Да, я чувствую... – шептала Джулия. – Ты меня обхватываешь... Потрясающе... Четыре ее пальца по костяшки вошли в Хелен, а большой, оставшись снаружи, тер взбухшую плоть. Хелен двигала бедрами, насаживаясь на пальцы. Под голой спиной она ощущала сбитые одеяла, а меж обнаженных влажных ног тяжесть бедра Джулии, обтянутого шершавой штаниной; мозг отмечал маленькие неудобства: шарканье по телу пряжки ремня, пуговиц блузки, ремешка часов... Хелен забросила руки за голову; что-то в ней желало, чтобы Джулия ее связала и обездвижила, покрыла синяками и ссадинами – хотелось отдаться целиком. Ей нравилось, что толчки стали почти болезненными. Она чувствовала, как вся замирает, будто и вправду ее стягивали тугие веревки. Хелен приподняла голову и нашла губы Джулии; зародившийся крик вошел в ее рот, бился о ее губы и щеку. – Тише! – шептала Джулия, не прекращая яростных толчков. Она помнила о жильцах в соседних квартирах. – Тише, Хелен! Тише! – Прости, – задыхаясь, выговорила Хелен и опять вскрикнула. Это не походило на их прежние неспешные совокупления. Потом Хелен лежала оглушенная и обессиленная, как после стычки. Она встала и почувствовала, что ее трясет. Подошла к зеркалу: весь рот в Джулиной помаде, губы распухли, словно ее избили. В отблесках камина были видны похожие на сыпь следы, натертые одеждой Джулии. Этого она и хотела, когда Джулия была в ней, но сейчас отметины ужасно расстроили. Хелен слепо бродила по комнате, поднимая и роняя одежду, чувствуя, как внутри закипает нечто вроде истерики. |