Онлайн книга «Сумеречный клинок»
|
— Молчит! — сказал мужчина за ее спиной. — Все время молчит. Я нашел ее на Страстной площади, но там было полно беженцев из провинции, и половина из них мертвы или умирают… «Стражник, — вспомнила она мужчину, стоявшего за ее спиной. — Стражник… Страстная площадь?» Однако вспомнить площадь не удавалось, да было и неважно. Неинтересно. — Думаешь, городская? — спросил чиновник. — Да, похожа на городскую, — подтвердил стражник. — Еще б заговорила… — Ты говорить-то умеешь ли? — Умею, — ответила она. — Городская! — уверенно сообщил стражник. — Была б деревенская, сказала б «знаю». — Ну, раз умеешь, то скажи, где ты живешь? На какой улице? С кем? — оживился чиновник. — Там, — кивнула она на окно. — Где-то там. Она смутно припомнила добротный дом с палисадником и задним двором, но вспомнить улицу уже не смогла. — Не помню, — сказала она. — Там. Все умерли, я думаю… Теперь она и в самом деле подумала, что все умерли, но кто эти «все», сказать бы не смогла. В памяти клубился туман, скрывая все новые и новые детали. — А зовут вас, барышня, как? «Зовут? Он спрашивает об имени? Имя…» — Не помню, — сказала она вслух. — Такое бывает вообще-то… — подал голос из-за ее спины давешний мужчина. — Небось натерпелась, пока другие отходили… — Ну, да, — кивнул чиновник. — А лет ей, как думаешь, сколько? «Он не меня спрашивает… Странно. Но сколько же мне лет?» — Выглядит лет на семь-восемь, — предположил мужчина, стоявший за ее спиной. — Вот и я так думаю, — кивнул чиновник и стал что-то быстро записывать на клочке плохой серой бумаги. «Плохой? — вяло удивилась она. — Но откуда известно, что эта бумага плоха?» — На вот. — Мужчина в синем кафтане закончил писать и протянул записку кому-то, чье присутствие угадывалось за ее спиной. — Отведи ее в приют «Длань Господня», знаешь где? — Как не знать. — Мужчина выступил из-за ее спины и подошел к столу. Он был громадный и сильный, одетый в вареную кожу и черную сталь. «Солдат?» — Скажешь, что нарекаю ее Тиной Ферен. Если так и не вспомнит, кто и что, пусть будет Тиной в честь моей бабки, а коли так, то и фамилию мою пусть носит. Тина Ферен… По-моему, совсем неплохо! «Тина Ферен?» — подумала Тина и поняла, что так оно и есть: это было ее имя. * * * — Уходи! — крикнула Гилда. — Уходи сейчас же. Тебя не должны найти в этом доме! — Но почему? — нахмурилась Мета. — Чему я тебя учила, девочка? — Гилда говорила, с трудом выталкивая слова из опухшего горла, одышливо, с хрипом. — Я составлю яд… — Поздно, — покачала головой женщина. — И ты это знаешь. Лихоманка добралась уже до кроветворного начала, а это верная смерть. — Смерть, — как эхо повторила за Гилдой Мета, одновременно отпуская на волю задавленное страхом знание. — Ты умрешь в течение ближайшего часа. — Верно, — кивнула женщина. — А вслед за мной умрут и все остальные. Агнет и Кло не встают со вчерашнего вечера, Джерт… Думаю, он уже испустил дух. Что скажут об этом «вороны»? — Что вас убило черное поветрие. — И все? — «Темная волна»… — Слова сорвались с губ, и правда обрела наконец силу реальности. — Нам не повезло, — хрипло подтвердила Гилда. — От черного поветрия есть много средств. Да и шанс на случайную удачу остается всегда, иначе все бы давно вымерли. Но «темную волну» человеку не пережить, а ты жива… — Они решат, что я оборотень. — Поэтому уходи сейчас, пока я еще могу оказать тебе последнюю услугу. Выпей это! — В дрожащей руке женщины возникла маленькая серебряная фляжка. — Кислица, корень гореца, калган… — Остановись! — приказала женщина. — Я знаю, на что ты способна. Ты последний мастер ядов по эту сторону Подковы, и тебе не надо демонстрировать свои умения. Пей! «Вода забвения, — Мета приняла от Гилды фляжку и поднесла ее к губам. — Прощай, Мета, и… И до встречи!» Горько-сладкое густое питье коснулось ее языка, скользнуло дальше, стремительно обволакивая пеленой забвения разум Меты, погружая его в сон наяву. * * * — Ну что ж, начнем, пожалуй. — Гилда подвела Мету к столу и указала на книгу. — Тебе предстоит выучить ее наизусть… Книга была большая — ин-фолио — и очень толстая, в темном с вытертой позолотой кожаном переплете. На каждой странице помещалось аккуратно вклеенное высушенное растение, лист, цветок, стебель, реже — корешок, цветной рисунок этого растения, выполненный с удивительным мастерством и даже изяществом, и описание: приметы, места произрастания, особенности сезонных изменений и, разумеется, способы применения, иногда много, а иногда — нет… Мета провела кончиками пальцев по листу, перевернула страницу, коснулась сухого лепестка золотой розы, втянула носом тонкий аромат цветка. Книга была чудесна: тончайший, высочайшего качества пергамент, запах сухих растений, ровные строчки каллиграфически выписанных букв, изумрудная зелень, золото, киноварь и кобальт, сурик и охра рисунков… — Итак? — тихий, но властный голос, спокойный взгляд серых глаз. — Ты готова, Мета? Мы можем начинать? * * * — Не бойся, — сказала женщина, лицо которой скрывал капюшон. — Все хорошо. Здесь, в этом доме, тебя не обидят. — Но… — Не бойся, — повторила женщина, лицо которой никак не желало всплывать в памяти. — Когда наступит время, я вернусь и заберу тебя с собой. Прощай, дитя! Женщина отвернулась, колыхнулся тяжелый, подбитый мехом куницы плащ. — Постойте! А как же я?! Но дубовые двери уже закрылись, отсекая прежнюю жизнь, какой бы она ни была, и женщину в плаще, целиком принадлежащую той жизни. — Пойдем, Мета, — позвал кто-то из-за спины. «Кто это? И кого она зовет?» — Пойдем, девочка. — Чья-то рука мягко коснулась плеча. — Мета — это ты, дитя. Так тебя теперь зовут. Запомни и не забывай. — Мета? — Мета обернулась и посмотрела на стоящую перед ней немолодую женщину, одетую опрятно, но просто. — Мета? |