Онлайн книга «Жестокие звезды»
|
А мы смотрим на все это великолепие и молчим. Через некоторое время Пашка все же немного расслабился и нарушил тишину: – Я лечу на Фронтир. В следующем году. Нужно будет сдавать анализы. Пашка все решил без меня. Видимо, не хотел расстраивать. Его не связывало с Землей ничего, а я еще был нужен дома. Мама не переживет долгой разлуки. Но оттого, что мой друг все оформил тайком, мне стало еще хуже. Два удара в один день. Я непроизвольно сжал челюсти с такой силой, что заскрипели зубы. – Но ты же еще можешь передумать! – перебила его Наташа. – Зачем тебе лететь так скоро? Ты же талантлив, ты найдешь работу и на Земле! Мне тоже нравятся звезды, но наш дом здесь! – Не волнуйся, – Пашка привлек девушку к себе. – Я и тебя заберу. Обязательно! Он погладил Наташу по голове, но взгляд его остался отчужденным. Поверх Наташиного плеча он смотрел вдаль. Смотрел в будущее, и я видел отражавшиеся в его глазах картины. И он, и я понимали, что грядущее принесет холод и беду. 15.08.2213 – Наташа! – просыпаюсь в холодном поту. В голове мешанина из образов. То черное, покрытое слизью сердце, то Наташино лицо, то ночной океан и огни научной станции… Почему ты выбрала не меня? На часах половина третьего. Мертвый час. Тишина. Уют. Скинув удушливо-жаркое одеяло, я встал с кровати и подошел к окну. Августовское небо, серебристые пылинки звезд. Вырезанные из черного картона силуэты кустов и деревьев. Жирно поблескивающие лужи на грядках… Мир обрывается. Наташа не моя. Что же будет дальше? Сложится ли у тебя с Пашкой? Я буду хранить в душе, как самое сокровенное, эти несколько лет, пока знал тебя. Пока ты была еще свободна, не принадлежала никому, кроме ветра. Звучала нотой «ля» в моей голове, отдавалась колокольцами внутри тела… С одной стороны, вроде бы ничего страшного – жил же я без Наташи много-много лет, но с другой – жутко тяжело. Тяжело осознавать то, что девочка-ангел в итоге ушла не к кому-то далекому и нереальному, а к твоему соседу. К совершенно обычному Пашке, ничем не лучше и не хуже тебя. Не по способностям, не будем брать их в расчет. Я говорю о характере. Мы ведь и дальше будем встречаться. И соседкой она мне будет по-прежнему. Но все-таки по-другому. Уже не останется той недосказанности, легких намеков, завуалированного соперничества. Выбор Наты ясен. Эх, если бы я мог видеть мотивы поступков других людей! Если бы мне хоть немного везло. Я открыл окно, и комнату наполнил свежий запах травы и леса. Стрекотал сверчок, в кронах деревьев шелестел ветер. Я вгляделся в звездное небо. Оно показалось мне живым и добрым. Наверное, в первый и последний раз. Упала звездочка, тонкой белой черточкой отметив свой полет. Метеор. Заранее обреченный кусок камня, сгоревший на пути к Земле. Такой же неудачник, как и я. Я с силой ударил кулаком в подоконник и сжал зубы. – Хватит! И в мозгу щелкнуло. Будто бы дверца, в которую я никогда даже не намеревался входить, приветливо распахнулась передо мной. Мир стал более ярким, простым. Но в то же время и сложным, многообразным. Словно открылось новое чувство. «Сейчас упадет еще один метеор», – невольно подумал я. И в небе, как раз в том месте, куда я смотрел, возникла слабая черточка. А сейчас замолкнет сверчок и скрипнет старая ольха у колодца. И действительно. Мир в точности оправдал мои предсказания. Что за наваждение? Я захлопнул окно и отвернулся от него, решив прилечь. Взгляд мой упал на стенной шкаф. И прошел сквозь слой дерева внутрь. Я увидел развешанные в шкафу вещи. Почувствовал, когда и где они были сделаны, сколько раз я их надевал… Я. Могу. Чувствовать. Правду. Это было невероятно. Я осознал, что могу ощущать правду в вещах и людях. Именно правду. Не прошлое, не будущее, а правду. Какой бы она ни была и как бы далеко ни лежала. Я дошел до кровати и лег, накрывшись одеялом, которое еще недавно казалось мне таким горячим. Сейчас меня бил озноб. Сон не шел. Странное состояние не давало мне закрыть глаза. Я тупо вглядывался в темноту, ощущая другим зрением – своим новым чувством – комнату и вещи в ней, маму, спящую на первом этаже, соседние дома… Я смог почувствовать и Наташу. Мягкий комок теплых изогнутых линий в доме из синего пластика неподалеку. Все-таки мне удалось уснуть, потому что, когда я открыл глаза, чувство правды ушло, а из окна приветливо лились в комнату солнечные лучи. На часах было одиннадцать. Хорошо же я поспал, нечего сказать! И приснится же такое… Потянувшись, я сел на постели. Протер глаза, кашлянул, прочищая горло, и крикнул: – Мам! Чего на завтрак сегодня? – Проснулся уже? – раздался мамин голос из гостиной. – Ну, наконец-то! Иди быстрее, а то каша остынет! – Щас! Бее… Уже бегу, конечно! Делать мне больше нечего – кашу по утрам кушать. Вот были бы на завтрак бликерсы, тогда другое дело. Со спокойной совестью я растянулся на кровати и задремал. Через некоторое время особенно настырный луч солнца добрался до моего лица. Спать стало неуютно. Я открыл глаза, проморгался. В столпе яркого света танцевало несколько пылинок. Просто сказка! Нужно будет навести порядок в комнате и пропылесосить… Ладно. Надо же и меру знать. На этот раз я резво спрыгнул с постели, натянул шорты, сунул ноги в шлепанцы и пошел вниз – на кухню. На столе стояла целая тарелка мерзкой, ненавистной мне каши. Хорошо, что мама сейчас вышла в сад. Через окно гостиной было видно, как она нянчится там со своими любимыми пионами. Я, не церемонясь, взял в одну руку тарелку, в другую ложку и подошел к отверстию утилизатора. Зачерпнул побольше каши и приготовился бросить в жерло прибора, как что-то меня остановило. Я поступаю нечестно. Так делать нельзя. Пребывая под воздействием странной силы, я отнес кашу назад, сел за стол и принялся есть. Когда с завтраком было покончено, а я уже допивал молоко, голова снова прояснилась и я смог нормально соображать. Что же такое? Ночное видение оказалось реальностью? Я теперь стану глупеньким Пиноккио, и от каждой произнесенной неправды у меня станет расти нос? Идиотизм форменный… Так начался первый день новой жизни. Жизни с тяжким бременем человека, что всегда будет знать те вещи, которые ему знать не нужно и не положено. Вечером я не вытерпел и позвонил Пашке. Мы встретились с ним и прошлись по улицам поселка. Я рассказал другу о ночном происшествии и своем поведении во время завтрака. Не стал говорить лишь о том, почему проснулся. Ни словом не обмолвился про Наташу… |