Онлайн книга «Последний рубеж»
|
Влад сначала сообразил, что это цитата, а потом и вспомнил откуда: – «Три мушкетера»? Харднетт кивнул: – Да, глава про осаду Ла-Рошели. Вижу, знакомый текст? – Читал. – Фило-о-олог, – понимающе протянул Харднетт. И перевел: – Любитель слова. Влад возразил: – Шалишь, начальник, не филолог я. Солдат. – Ну, солдат так солдат, – примирительно произнес полковник, хотя, судя по тону, не одобрял стремления Влада забыть о прошлом. И зачем-то спросил: – Книжка-то понравилась? – Нет, – коротко ответил Влад и кинул влево: – Готовность – два! Болдахо продублировал приказ, стрелки подняли арбалеты. А Харднетт озадачился: – Почему не понравилась? Влад пожал плечами: – Просто не понравилась. – Нет, ты скажи – почему? – Главный герой сволочь. – Это д'Артаньян-то сволочь?! – вскинулся Харднетт, обидевшись за любимого литературного героя. – Еще какая, – кивнул Влад. – Исключительная сволочь. Друзей втемную использовать – последнее дело. А он использовал. Шагу без этого ступить не мог. Харднетт закатил глаза: – О! Пошло-поехало патентованное чистоплюйство. Влад спорить не стал. Не потому, что сказать было нечего, а просто не до того стало. Скомандовал: – Готовность – ноль! И через секунду: – Огонь! Болдахо заорал как резаный. – Нет, Кугуар, ты не прав, – выпустив первую стрелу, крикнул Харднетт. – В «Трех мушкетерах» д'Артаньян совсем еще пацан зеленый. Не умел финтить, брал нахрапом. – Выпустив вторую стрелу и потянувшись за новыми, продолжил: – Вот двадцать лет спустя он уже, конечно, предстал мастером разводок. Что да, то да. Но все равно, что касается друзей… – Манипулировал он ими, – оборвал Влад монолог полковника, не переставая усердно кромсать спирали. – Для их же пользы. – Харднетт быстро перезарядил арбалет и прицелился. – Счастья они своего не знали. Вот что. А он их носом ткнул… – В счастье? – завернув летящую стрелу, спросил Влад. Харднетт сначала выстрелил, только потом ответил: – Нет, не в счастье. В убогость их существования. В это вот ткнул, а к счастью повел. К житейскому. И, почти не целясь, выпустил вторую стрелу. – Во-во, повел он их, и огребли парни счастья совковой лопатой, – подытожил Влад. – Аж пупки надорвали. Харднетт не успел возразить – заорал. Вражеская стрела, срикошетив от камня, оставила на его щеке глубокую кровавую борозду. Влад пнул ногой мешок в его сторону: – Там аптечка. Харднетт, зажимая рану ладонью, мотнул головой: – Потом. И поднял арбалет. А спустя миг стрелу словил продавец соли из Киарройока. Обернувшись на приглушенный крик, Влад увидел, как парнишка ухватился за древко двумя руками, будто собрался выдернуть его из груди, неестественно попятился к парапету и, опрокинувшись, улетел вниз. – Суки! – заорал Влад. Подхватив винтовку, запрыгнул на ящик со стрелами и, оказавшись над бруствером, дал очередь веером. – Не психуй! – крикнул ему Харднетт и постарался успокоить: – Береги пульки, Кугуар. Еще не вечер – пригодятся. Влад к совету прислушался, но еще парочку оборотней одиночными выстрелами все же вскрыл. И потом еще одного. Вскрыл и успокоил. Не удержался. Минут через двадцать поток стрел со стальными наконечниками заметно уменьшился, а вскоре и вовсе сошел на нет – Зверь отступил зализывать раны. Барабанный бой постепенно стих. Влад выждал какое-то время, убедился, что это не хитроумный маневр, и пробежался легкой трусцой по боевому ходу. Оказалось, что потеряли шестерых. Еще пятнадцать человек было ранено. Из них четверо – тяжело. Приказав спустить убитых и тяжелораненых вниз, на попечение Тыяхши, Влад вернулся на свой командный пункт – к центральной амбразуре сектора. Харднетт, который уже наложил на рану бактериальный пластырь, деловито осведомился: – Потери? – Шесть-четыре-одиннадцать, – поделился с ним расстроенный Влад. – Терпимо, – подбодрил полковник. – Мы их тоже потрепали неслабо. – Так их и больше в десятки раз. – Что да, то да. Помолчав, Харднетт спросил: – Скажи, Кугуар, а какие они из себя на самом деле? Влад сначала отдал распоряжение Болдахо: – Вскрой ящик, подели запас поровну. – Только потом повернулся к полковнику: – Ты, начальник, про Зверей? Тот кивнул: – Про них. Ты же их видишь насквозь. Или нет? Влад помедлил перед тем, как ответить. Потом подтвердил: – Вижу. – И как мог, обрисовал: – Представь, начальник, огромное яйцо с прозрачной скорлупой, у которого вместо белка светящаяся хрень, а вместо желтка – клубок закрученных в спирали энергетических дуг. И все это – штырь им в стык! – до того отвратно, что как только увидел, так сразу возникает непреодолимое желание немедленно раздавить тварь прессом. Или катком наехать. Или напалмом сжечь. Обмотать колючей проволокой и сжечь. Так хочется, что прямо аж зудит все внутри и руки чешутся. – Не принимает душа? – Так точно, не принимает. – Как думаешь, кто они? – Не знаю. Местные говорят, нежить потусторонняя. Харднетт покачал головой, дескать, все не то и все не так. – Это они врут по недомыслию. Во-первых, не потусторонние они, а потупространственные. Влад напрягся: – В каком смысле? – Долго рассказывать. Если коротко – из другой вселенной, не из нашего Пространства. – А во-вторых? – Во-вторых, насчет нежити это зря. – Живые, что ли? – не поверил Влад. – Как мы? – Нет, не как мы, – успокоил Харднетт. – Мы белковые. Они – нет. Белковую жизнь ограничивает коридор температур, клетка метаболизма, потолок давлений. Нам, к примеру, без скафандра в открытый космос нельзя. Никак нельзя. А этим – можно. Только так носятся. Туда-сюда, туда-сюда. По всему видать, что эти твари – Чужие. – Откуда ты это все знаешь, начальник? – Наводил справки. |