Онлайн книга «Восточный круиз»
|
– Но если у меня нет таких денег? – Тогда убирайся! – процедил сквозь зубы один из старцев. – Мы не занимаемся благотворительностью. Позади табибов появилось несколько вполне здоровых молодых людей с луками, взявших меня на прицел. – Уже ухожу, – я поднял руки, отступая к волку. – Разрешите только задать последний вопрос… – Спрашивай, чужеземец, – один из лекарей задержался. Остальные, потеряв ко мне всякий интерес, удалились. – И поторапливайся! У меня много дел, а еще надо проследить, чтобы ты убрался прочь. – Если к вам обратится человек, который не в состоянии оплатить ваши услуги? – На все воля Аллаха, – возвел глаза к небу табиб. – Если это Ему угодно, он даст страждущему необходимые средства. – А если будет бедняк? – продолжал настаивать я. – Нам не нужна всякая шваль в наших палатах, – ответил старец. – Эти нищие плодятся, как крысы. Одним больше, одним меньше. Мир ничего не потеряет, если их станет немного меньше. – Вот даже как. – Я взобрался на волка. – А вы миру в этом не помогаете случайно, любезнейшие? – Это как? – не понял лекарь. – Ну, там отраву какую в питье или в пищу – несостоятельному больному… чтобы не нести лишних расходов на вашем великом пути помощи ближнему… – Не твое дело, чужеземец! – взбеленился старец. – Еще одно слово, и тебе не понадобится никакая помощь! * * * – Местная медицина на высоте! – поделился я своими впечатлениями с волком, когда мы понеслись прочь от оазиса. – У меня такое ощущение, что лекари моего мира проходили практику в здешних местах! Их тоже пока не стимульнешь, как выражаются эти последователи Гиппократа, они и пальцем не пошевелят. – А то, – подтвердил волк. – Хапуги еще те. Но свое дело знают. Не зря к ним со всех сторон на лечение едут. – Долго еще до конца пустыни? – Мне порядком надоело наблюдать однообразные красные песчаные холмы. – Еще немного. – Волк форсировал очередной бархан. В этот момент нас накрыла непонятная тень, и мое верховое животное резко шарахнулось в сторону. Не ожидая такого финта, я спикировал с его спины и полетел вниз по склону, взрезая собственным носом песок, как корабль форштевнем волны. – Ты что?! – Я поднялся, отряхивая с себя набившийся в.о все щели песок. – Обалдел?! В этот момент над головой раздался клекот, в котором явственно прослеживались злорадные нотки. Я поднял голову и увидел громадных размеров птицу, от величественных взмахов крыльев которой на верхушках барханов закручивались маленькие песчаные смерчи. – Вот зараза! – Волк проводил взглядом это чудо природы. – Опять врасплох застала! – Это что за монстр? – вопросил я волка. – Птица Рух. – Она опасна? – Мне стало не по себе, когда я представил, что эта громадина могла захотеть попробовать, каковы мы на вкус. – Сейчас нет, – переступил с ноги на ногу волк. – Сытая. – Что же ты от нее кинулся, как от прокаженной? – Знаешь, сколько в ней помета? – спросил волк. Я молча пожал плечами. – Вот то-то. Реши она испражниться, и мы по шейку оказались бы в ее дерьме. – Зачем ей это надо? – Любит она поиздеваться над путниками, – мрачно качнул головой волк. Из чего я понял, что ему уже довелось побывать под ковровой бомбардировкой этой летающей крепости древнего мира. – Сколько же ей надо, чтобы утолить голод? – Не знаю, – посмотрел на меня волк, – но последнее время она зачастила в оазис, к табибам. – Лечится у этих прохиндеев, что ли? – Нет. Они ее кормят, а взамен эта птичка удобряет их огороды. Вот это взаимовыгодное сотрудничество! И, судя по стальной хватке местных лекарей, птичку они явно где-то нагрели. Скоро песчаные залежи сошли на нет. Их заменили редкие кустики саксаула и полыни, среди которых все чаще стали посверкивать желтые венчики пижмы. Из скудной почвы то там, то тут торчали валуны, покрытые блестящей корочкой пустынного загара. Волк увеличил скорость, уверенно лавируя среди скал. В густеющих сумерках неожиданно пахнуло хлевом, и впереди раздалось блеяние, прерываемое испуганным поскуливанием собак, учуявших приближение своего исконного врага. * * * – Ну и как тебе угощение? – Я лениво обгладывал третью палочку шашлыка. Волк, практически покончив с барашком, развалился рядом, явно прислушиваясь к внутренним ощущениям. – Ты был прав, человек, – он взглянул в мою сторону, – такая оплата гораздо приятнее. – Так, может, мы продолжим взаимовыгодное сотрудничество и дальше? – предложил я. – Золота на баранов у меня хватит. – Не выйдет, – с сожалением покачал головой мой четвероногий собеседник. – Дальше к нашему брату относятся не очень хорошо… – Почем ты знаешь? – Мой прадед пришел в эти места с севера, – пояснил волк. – И сделал это не по своей воле. – Что его так напугало в тех местах? – Не знаю, но отец предостерегал меня от северных земель… – Он тебя предостерегал и против баранины, – мне очень не хотелось расставаться с таким средством передвижения, – но, как видишь, ничего не произошло… – Может, ты и прав, – неохотно признал волк. – Так двигаем тогда на север, а баранину или говядину я тебе гарантирую. – Не могу, – покачал лохматой головой мой собеседник, – возвращаться мне надо… – Не могу или не хочу? – продолжал настаивать я. – Не знаю… может, и не хочу, но я тебе благодарен, человек, за приятно проведенный вечер. По всему было видно, что в этом случае волка уговорить не удастся. – Прощай. – Волк решительно поднялся. – Ну, как знаешь, – я приветственно поднял руку, – мое дело предложить… Волк растаял в вечерних тенях, а я двинулся в противоположном направлении. Пастухи, продавшие мне барана, сообщили, что недалеко находится селение. Лишний раз ночевать на открытом воздухе не хотелось. В этой полупустынной местности температура с заходом солнца начинала стремительно падать, и относительно комфортно провести наступающую ночь можно было только под какой-нибудь крышей или у костра. Поддерживать всю ночь огонь мне как-то не улыбалось, и я решил попытать счастья на предмет ночлега под крышей. Появившееся из-за очередного поворота селение навевало тоску своими покосившимися глинобитными домишками и лишенным какой-либо растительности унылым пейзажем. Ноги тонули по щиколотку в мелкой желтой пыли, от которой першило в горле и нестерпимо хотелось чихнуть. Что заставило людей выбрать такое место для жизни – непонятно. А может, они сами виноваты в таком неприглядном пейзаже… |