Книга Деревянное море, страница 30 – Джонатан Кэрролл

— Мистер Маккейб, вас не тошнит? Голова не кружится?

— Флоон, ответьте на мой вопрос: откуда взялось это перо?

— Вы знаете, откуда оно.

— Напомните, пожалуйста.

Доктор Путнам протянула было ко мне руку, но почему-то передумала.

— Мы с вами можем пройти туда и присесть, мистер Маккейб. Сегодня дует этот венский ветерок, он иногда влияет на людей самым странным образом, в том числе физически.

— Оставьте меня. Флоон…

Но он увидел что-то такое за моей спиной, от чего остолбенел. Это было удивительно. За каких-нибудь пару секунд сердобольное участие сменилось на его лице выражением неистовой ярости.

Мы с доктором повернулись, чтобы узнать, что привело его в такое состояние. Это было необходимо — его гнев переходил все рамки. Я увидел все тех же людей — они двигались по вестибюлю и разговаривали. Какая муха его укусила? Я собрался было повернуться к нему и спросить, что, мол, за черт, но тут мой взгляд упал на Сьюзен в ее миленьком голубом платье — она как раз направлялась к нам.

— Где ее костюм? Почему она его не надела?

— Не захотела.

— Не захотела? Вот это уже интересно. Сьюзен не хочет носить платье, которое я ей подарил? — Флоон выплюнул эти слова в доктора Путнам, которая в ответ только моргала и при этом явно мечтала поскорее удрать. Потом его рентгеновский взгляд обратился ко мне. — Я вам многим обязан, Фрэн. Без вас моя жизнь была бы другой. Но вы здесь вместе с вашей женой. Вы приняли мое приглашение. Взамен я только об одном просил: чтобы вы в дружеском духе потрудились выполнять мои просьбы. Это называется дружеский дух?

— Добрый день. — Сьюзен подошла с улыбкой, которая не исчезла, когда она увидела испепеляющий взгляд Флоона. Приятный запах ее духов приободрил меня.

— Где ваше платье, Сьюзен? С ним что-то не так?

— Да нет, Каз, просто мне не нравится, как я в нем выгляжу. Думала, вы не будете возражать.

— Я возражаю.

— Жаль.

— Вы вполне успеете переодеться. Времени достаточно.

— Да не хочу я его надевать, Каз.

— Так заставьте себя захотеть. Завтрак подождет.

— Но она не желает надевать это платье, Флоон, так почему бы вам не оставить ее в покое?

— Спасибо, Фрэнни. — И Сьюзен впервые мне улыбнулась.

— Мне, пожалуй, тоже надоел этот костюм. — Я стащил с себя пиджак и швырнул на пол. Потом стал развязывать узел галстука.

— Что вы делаете?

— Снимаю с себя свою одежду. Вашу одежду.

Узел никак не поддавался. Я потянул сильнее.

Но когда и это не помогло, я сказал, хер с ним, и начал расстегивать брючный ремень. Мне понравилась мысль предстать нагишом перед Флооном и его гостями. Сьюзен в своем нелегальном голубом платье, а рядом я в морщинистом одеянии, которое получил при рождении.

— Гас! — проревел Флоон. И мистер Гулд явился как из-под земли.

— Чем я могу помочь?

— Выставить их прочь отсюда! Долой с моих глаз! Не позволю им все испортить! Это мое путешествие! Я так долго его планировал!

— Но Каз…

Флоон тряхнул головой и побрел прочь. Я крикнул ему в спину:

— Пока!

Сьюзен все это развеселило.

— Как думаешь, он теперь вызовет моих родителей?

Но Гасу происходящее вовсе не казалось забавным.

— Ничего смешного, Сьюзен. Вы допустили большую ошибку!

— Я так не считаю. Идем, муженек. Похоже, у нас будет свободный денек в Вене.

— Пойдем прогуляемся, — сказал я, поднимая с пола пиджак.

— Не делайте этого! — попытался остановить нас Гас — Может, мне удастся все уладить…

Сьюзен подхватила меня под руку.

— Не хочу ничего улаживать, Гас. Я ни в чем не виновата. Ужин сегодня на дунайском речном трамвайчике, если не ошибаюсь? И мы можем одеться, как захотим? Вот там и встретимся. Нам с Фрэнни просто необходимо отдохнуть от Флоона и всего этого путешествия. — И она потащила меня к выходу.

— Но, мистер Маккейб, вы ведь, кажется, больны? — неуверенно спросила доктор Путнам.

— Ничего, не помру. Уж чего-чего, а смерти я сегодня точно могу не опасаться.

Мы долго молча шли по великолепной, широкой, обсаженной деревьями улице. Погода стояла чудесная. Деревья были в полном цвету, и даже проезжавшие мимо во множестве машины, казалось, производили меньше шума, чем бывает обычно при таком интенсивном движении. Сьюзен держала меня под руку. Я рассудил, что мне лучше помалкивать, пока она не заговорит.

Я искал в окружающей обстановке признаки тех изменений, которые произошли в жизни за тридцать (?) лет. Одежда осталась такой же, разве что изредка проходил кто-нибудь, одетый, как ребятишки в футуристических музыкальных видеоклипах, которые любила смотреть Паулина по «MTV». Машины были сплошь обтекаемой формы и как на подбор малолитражки — больших вроде «мерседесов» и «БМВ» я почти не видел. Я долго на них глядел, прежде чем заметил: они ездили так бесшумно, потому что из их выхлопных труб не валил смрадный дым. У них вообще отсутствовали выхлопные трубы!

— Электрические, — пробормотал я сквозь зубы.

— Что?

— Ничего.

— Фрэнни, что имела в виду та женщина, когда спрашивала, не болен ли ты?

Мимо нас прошел какой-то тип в черном пластиковом шлеме, закрывавшем всю его голову. Непонятно было, как он видит через него. Но он уверенно шагал по тротуару и ни разу ни на что не наткнулся.

— Что это с парнем?

Сьюзен скользнула по нему взглядом.

— Учится.

— Учится? С шаром для боулинга на голове?

— Не уходи от разговора, Фрэнни. Ты плохо себя чувствуешь?

Динь-дон! Меня как осенило. Теперь я точно знал, как узнать то, что мне нужно.

— Может, присядем на минутку?

Вдоль всего тротуара были установлены скамейки. Мы подошли к ближайшей, и я медленно и тяжело опустился на нее, издав для пущего эффекта стон средней громкости. Отдышавшись, я взял ее за руку.

— Сьюзен, мне надо тебе кое-что сказать. Истинная причина того, что случилось утром…

— Ты имеешь в виду, в постели?

— Ну да, это все одно к одному. Не хотел тебе говорить, потому как, понимаешь, это меня пугает и я не хотел и тебя пугать. Тем более во время путешествия.

— Что случилось, Фрэнни, ты это о чем?

— Я стал все забывать. Большое и малое — все вылетает из головы. У меня там ничего нет. Боюсь, это болезнь Альцгеймера. Я от страха чуть не обосрался.