Онлайн книга «Наша служба...»
|
– Да потому, что у нас начальство – умные люди. Если бы они сообщали про все глупости, с которыми к ним обращаются, мы бы никогда не разгреблись! Ты хоть представляешь, сколько ежедневно приходит жалоб во все инстанции? И на что! Одни сетуют на ограничение скорости, потому что, видишь ли, у них пять поколений сменяется, пока на светофоре стоят. Другие на то, что лиловый цвет гиперпространственных Врат слишком пошлый. Третьи… – Третьи на вас, – ехидно сказал Прокофьев. – Да, – согласился Семёныч. – Случалось. В чём меня только не обвиняли! От нарушения служебных полномочий, что я не отрицаю, до оскорбления действием, выражавшегося в том, что я отказался поцеловать руку шейху Малюкации. – Что, правда? – Ну, причина жалобы была в том, что я эту руку сломал, но сформулировали они её так, как я сказал. Гаишники снова повернулись к Эльвалу, и он продолжил рассказ: – Помимо того, мы собрали слухи о ещё как минимум семи нападениях и кражах груза. Но хозяева отказались подать официальное заявление. – Почему, интересно? Эльвал развёл руками. – Видимо, боялись преследования потусторонних сил. – И чем мы можем вам помочь? – Для начала информацией. Семёныч кивнул. – Это можно. Какой именно? – Призраки не появляются из ниоткуда. Здесь должно было произойти что-то чрезвычайное. Нам нужен список кораблей, потерпевших крушение в этом секторе. – За какое время? Эльвал закатил глаза и принялся бормотать: – Так. Если учесть период полураспада эктоплазмы… Флюидальное влияние гравитационно-инфернальных аномалий… А также адскую температуру ближайшего солнца… Думаю, лет так за двести. Семёныч некоторое время смотрел на Додика, потом сказал: – Не в обиду, но я вашего присутствия два года не выдержу. – Да мы не собирались задерживаться… – Думаю, именно столько вам понадобится, чтобы прочесть информацию обо всех авариях. Вдруг Стегус, всё ещё возящийся со своими приборами, радостно воскликнул: – Босс! Кажется, я нашёл причину всех здешних бедствий! Гаишники и Эльвал подбежали к технарю. Тот включил голографическую карту сектора. – Глядите! Если соединить вот этот планетоид… И этот… – Он схватил световой маркер и принялся чертить линии от одной чёрной дыры к другой, словно в детской игре, когда нужно соединить точки и получить рисунок. – Два астероида… И спутник второй планеты… …На карте виднелась аккуратненькая перевёрнутая пятиконечная звезда. – Вот! – радостно заявил технарь. – Пост находится прямо в центре пентаграммы! – А почему вы выбрали только эти пять объектов? – спросил Семёныч. – Как почему? Потому, что они образуют пентаграмму! Семёныч кивнул. – Ясно. Можно маркер? Он начал быстро соединять линии. – А теперь глядите: если соединить вот это… и это… То получится уточка! Она тоже имеет какое-то инфернальное происхождение? А вот тут ещё можно зайчика пририсовать! Семёныч отодвинулся от карты, осмотрел её и, ухмыльнувшись, снова замахал маркером. – А если соединить все точки… Вау! Получилась каляка-маляка! Но о-о-очень инфернальная! Эльвал долго рассматривал исполосованную линиями карту, потом задумчиво произнёс: – Да. В нашей работе без тщательного эктохелопситронного анализа не разобраться. Семёныч отбросил маркер и, ни к кому не обращаясь, изрёк: – А в нашей – без ста граммов. Предоставив охотникам запрошенную информацию и оставив их в покое, Прокофьев вернулся на пост. Семёныча там не оказалось, видимо, отправился в свою комнату. От происходящего на станции у Прокофьева разболелась голова, и в кои-то веки, вместо того чтобы заняться работой, он включил телевизор. Он рассеянно щёлкал каналами, ни на чём не останавливаясь, лишь бы как-то убить время и упорядочить образовавшийся в мыслях кавардак. Он чувствовал себя абсолютно бессильным. Да, Семёныч постоянно говорил, что одним Уставом не обойтись, однако раньше это относилось к ситуациям, которые хоть как-то были описаны. А сейчас… Вряд ли составители Устава хотя бы задумывались над возможностью того, что гаишникам придётся столкнуться с кораблём-призраком и охотниками за ним. Антон в очередной раз нажал на кнопку пульта и нарвался на музыкальный канал. На экране как раз прыгал по сцене какой-то доходяга в костюме, украшенном перьями и блёстками. Прокофьев отложил пульт. Не то чтобы ему нравилась эстрадная музыка, но она не напрягала. Проходила сквозь уши, не задевая мозг и не утруждая его. Его размышления были прерваны открывающейся дверью. В каюту вошёл Квиз. Выражение лица его было весьма однозначным. Он жаждал крови. О том же говорил и дробовик, который он держал в поднятой руке. Прокофьев рванулся назад, переворачивая кресло, чтобы хоть как-то защититься от выстрела. Квиз выстрелил. Экран телевизора заискрился, во все стороны брызнули детали. Охотник развернулся на сто восемьдесят и молча вышел. Прокофьев выглянул из-за кресла. На шум тут же сбежалась толпа. В одну дверь вломился Семёныч, в другую Эльвал и Стегус. – Что тут произошло? – крикнул Семёныч. – Квиз взбесился! – крикнул Прокофьев. – Постойте-постойте! – замахал руками Эльвал. – Разрешите мне всё объяснить! – Ну-ну, – мрачно буркнул Семёныч. – Опять привидения увидели? – Нет. Это у него безусловный рефлекс. У их расы поп-музыка считается нечестивой. Musicus Satanicus. – Это что-то новенькое. – Почему же? Они считают, что попса заставляет людей тупеть. – Это не повод портить наше имущество! – О! Это мы постараемся исправить. Эльвал кивнул в сторону разбитого телевизора, и Стегус направился к нему, на ходу извлекая из карманов инструменты и какие-то детали. Его руки замельтешили, засуетились. Казалось, будто у телевизора вдруг появилось свойство регенерации. Минут пять гаишники с раскрытыми ртами следили за работой Стегуса. Вскоре он отошёл в сторону, и перед глазами Семёныча и Прокофьева предстал отремонтированный телевизор. Правда, теперь из него во все стороны торчали какие-то проводки и датчики. – Вот и всё. – Стегус отряхнул руки. Семёныч взял пульт и пощёлкал кнопками. Никакого эффекта не последовало. – Вообще-то ремонт подразумевает, что прибор после него должен работать, – мрачно заметил старшина. – Просто я решил заменить такое устаревшее средство управления на что-то более прогрессивное. |