Онлайн книга «Отягощенные злом. Нет пути назад»
|
Он одернул себя. Женщина была еще жива, и он мог что-то для нее сделать. Ножом он вырезал большой кусок бархата, сложил – не пленка или водопроводный пластырь, какие нужно использовать, но пойдет. Взял нож, начал нарезать бинты… Перед глазами с хрустом проматывалась, плыла пленка воспоминаний. Вот они на афганской дороге, и Кейн говорит: я не предам тебя, но мне чертовски надоело это все делать. Вот они здесь… он как чувствовал. Наверное, он даже рад тому, что погибнет на той земле, на которой он и родился, – в России. Он был «не тем» человеком для разведки, ему не надо было этим заниматься… Не надо… Когда он надавил, чтобы плотная ткань сильнее прижалась к ране, и начал обматывать тампон самодельным бинтом, женщина открыла глаза. – Лежите. Я перевяжу вас, потом вызову помощь. Она дернулась, он силой заставил ее лежать. – Не надо. Он мертв. – Мертв… – по-русски она говорила чисто. – Да, мертв… – сказал граф и добавил: – Я убил его… На несколько секунд женщина закрыла глаза. Он уже начал сомневаться, правильно ли он сделал, что сказал, но вот она их вновь открыла… – Спасибо… – Не благодарите. – Спасибо, – повторила женщина. Граф затянул бинт потуже. – Лежите, не вставайте. Я посмотрю, как можно вызвать помощь. В доме есть кто-то? – Нет… он всех… отослал. То-то ему показалось, дом как вымер. – Уходите… – Что? – Уходите… я… никому… не скажу… Черт бы все побрал… Граф подошел к столу. Вернулся с магнитофоном. – Сударыня, это ваше? – Да… – Давно это у вас? – Сегодня… Твою же мать… – Зачем вы это приобрели? – Чтобы… поверили… – Кто поверил, сударыня? – Ее… Высочество… адмирал… Воронцов… Граф закрыл глаза. Значит, с ними играют, и черт знает сколько времени. Воронцов знает, и регент, принцесса Ксения знает, и аресты не начались только потому, что им надо выявить всех участников переворота. Как только они выступят, им и конец. Скорее всего, Кронштадт, там они организуют штаб обороны, если выступление будет слишком сильным, переместятся на ударный авианосец и будут организовывать подавление восстания оттуда. Скорее всего, подразделения морской пехоты и морских котиков у них в руках, они и выступят на подавление переворота. Черт… он предупреждал, что отсутствие в их деле людей с флота, из морской пехоты смертельно опасно. В ответ смеялись про «водоплавающих». И досмеялись. Надо бежать, пока не поздно. – Послушайте… – Да, сударыня. – Я… не скажу… про вас… – Это уже неважно. – Слушайте… поселок… Дятлово… Финляндия… дача… Русалка… Сейф… в главной комнате… код… запоминайте… три… один… семь… два… один… пять… Берите все… – Спасибо… сударыня. – Аллах… с вами… Граф сунул в карман пистолет, не вышел, а почти что выскочил за дверь. Быстро прошел в свою каморку… достал сумку… покидал в нее то, что могло пригодиться, включая ключи от арендованной на длительный срок автомашины «Хорьх», припаркованной в Автово на платной охраняемой стоянке. Проверил две пачки денег, русские рубли и рейхсмарки, пачки не толстые и не тонкие, купюры разных номиналов, достаточно, чтобы затеряться и выжить. Достал оба пистолета, и свой и Кейна, проверил их, один сунул за пояс, другой положил в сумку. Возможно, пригодятся… Рука в кармане наткнулась на какой-то предмет… черт. Это был диктофон, выходя, он сунул его в карман. Ладно, пусть будет… Под руку попалась куртка из плотной, непромокаемой ткани, с капюшоном – худи. Единственная чисто английская вещь, какая у него была. Он надел ее и сразу почувствовал себя как в Белфасте или в Лондондерри. Куртка-худи, сумка с самым необходимым и три пистолета. Мысленно он проиграл первые такты русской песни, похожей на марш: «Пожелай мне удачи в бою». Да, это ему пригодится… Быстро прошел к двери, отодвинул засов – тут на ночь запирали по старинке, именно что на засов. Выглянул во двор, держа наготове пистолет, ничего не увидел. Вышел… опомнился уже на полпути. Подобрал камень и саданул им в окно. Зазвенело стекло… через несколько минут здесь будет полиция. А его уже здесь не будет… Но надо спешить… Улица перед домом была погружена во мрак: кто-то разбил фонарь. – Ваше Сиятельство… Граф остановился как вкопанный. Потом медленно повернулся. Князь Воронцов стоял в двадцати шагах от него у машин. Не было ни наручников, ни полиции, ничего. Он изменился с тех пор, как граф видел его последний раз… его волосы были теперь темно-серого цвета, и он носил коротко постриженную бороду… но все-таки это был он. – Что вам угодно, сударь?! Я вас не знаю! – громко сказал Сноудон, чтобы немного отвлечь внимание от приготовления к бою. Граф расстегнул ветровку, и князь сделал нечто подобное. Только на нем был костюм-двойка, и он расстегнул пуговицы пиджака. – Я предупреждал вас, что, если не оставите злого, ни вас, ни Англии больше не будет! – ответил Воронцов. Граф отрицательно покачал головой: – Англия будет всегда, милорд, хотите вы того или нет… Улицу высветили фары, и граф рванул пистолет, рассчитывая на то, что шум за спиной его врага даст ему хоть немного преимущества. Выстрелы слились один в один. Падая на асфальт и судорожно пытаясь схватить хоть немного воздуха, граф Алан Сноудон услышал истошный женский визг – и это было последнее, что он слышал… Российская империя
Лисий Нос, недалеко от Санкт-Петербурга Ночь на 3 марта 2014 года Лисий Нос. Место по-своему очень примечательное. С тех пор как Его Величество император Николай Второй запретил использовать Петропавловскую крепость в качестве места для казней, Лисий Нос остался единственным местом, где производились экзекуции жителей столицы. Изначально предназначенное для казней «низкого люда» – аристократов казнили в крепости – со временем это место стало весьма престижным. Был даже роман «Лисий Нос» и стихи, кажется… Рейснер [74] , которая чуть сюда не попала. Последние казни были проведены здесь в конце пятидесятых, после чего практика приведения приговоров в исполнение здесь вообще прекратилась. Сейчас государства убивали тайно, словно стыдясь… |