Книга Не в силах устоять, страница 39 – Кара Эллиот

— Я здесь потому, — объяснила она, — что хочу как можно скорее выполнить ваш заказ.

Издатель при этих словах немного успокоился.

— Счастлив это слышать. Я установил довольно жесткие производственные сроки, чтобы книга была закончена к очень важному симпозиуму по ботанике. — На его угловатом лице неожиданно отразилась тревога. — Неужели вы хотите сказать, что могут возникнуть проблемы с иллюстрациями?

— Нет, — быстро ответила она, постаравшись, чтобы тон ее голоса был решительным. — Я вас не подведу.

Уоткинс облегченно вздохнул.

— Вот и хорошо, иначе автор был бы страшно разочарован. Вы же знаете, какими неуравновешенными бывают творческие люди — к вам это, конечно, не относится. Но знаете, как нелегко продвигать такой проект с одной ступени на другую!

— А мы добавляем вам хлопот, настаивая, чтобы вы не раскрывали до времени наши настоящие имена.

Уоткинс потянулся за стаканом с водой.

— Это мягко сказано.

— Признаюсь, я почти готова отказаться от секретности и попросить о встрече. Из того, что уже прочитала, я поняла, что у автора этих эссе замечательное чувство юмора. — Элиза помолчала. — Я догадываюсь, что автор скорее всего — женщина.

Уоткинс чуть было не поперхнулся водой. Его лицо, и без того розовое, стало угрожающе багровым.

— Ж-женщина? П-почему вы так думаете?

— В стиле чувствуется какая-то странная, причудливая нотка. Обычно это не свойственно мужчинам, хотя, конечно, бывают, наверное, исключения. — То, что она могла бы назвать одно такое исключение прямо сейчас, было в данном случае ненужной деталью.

— Вообще-то я с вами согласен, — осторожно заметил Уоткинс.

— Но судя по вашей реакции, я понимаю, что была не права.

У мистера Уоткинса от пота уже блестели щеки.

— Я этого не говорил, — запротестовал он.

— Простите меня. Я не хотела вас смущать, — извинилась Элиза. — С моей стороны это простое любопытство.

— Я обещал вам обоим, что буду хранить ваш секрет. Но оказалось чертовски трудно выполнить свое обещание.

— Извините. Я больше не буду к вам приставать. И вообще, я больше не хочу отнимать у вас ваше драгоценное время. Но раз уж я здесь, не могла бы я взять с собой эти законченные эссе? Тогда я могла бы сразу начать работать.

Бумаги на столе зашуршали под нервными руками мистера Уоткинса.

— К сожалению, у меня не было возможности сделать копии. Но до конца дня они будут готовы. Если вы, как обычно, остановились у мистера и миссис Фремптон, я могу прислать копии, как только получу их.

— Спасибо. Я не знаю, как долго я задержусь в Лондоне, так что было бы лучше, если бы копии привезли сегодня.

Элиза встала. Все это время она старалась гнать от себя мысли о просьбе Гарри, но больше откладывать было нельзя. Сама просьба выглядела необычно, а то, что из всех мест он выбрал кафе-мороженое, было еще более странным. Мурашки побежали у нее по спине.

Гарри пытается подсластить пилюлю?

У нее возникло нехорошее предчувствие.

— Я провожу вас, леди Брентфорд, а потом передам бумаги копировщикам. Это займет всего несколько минут.

Когда он собирал и сортировал бумаги, Элиза увидела краем глаза почерк, показавшийся ей знакомым.

Нет… полный абсурд.

«Прекрати видеть Хаддена везде… в каждой строчке, в каждой тени…» Нельзя позволять призраку Хаддена повсюду ее преследовать.

— Ну вот. Все в порядке, — сказал Уоткинс, в последний раз пролистывая пачку бумаг.

Когда Элиза снова на них взглянула, она не увидела ничего, напоминающего почерк Грифа в его блокноте. Однако она не поняла, расстроило ли ее это или, наоборот, принесло облегчение.

— Между прочим, — сказала она, следуя за Уоткинсом к дверям, — мне показалось, что от вас недавно выходил лорд Хадден. Это действительно был он?

— Хадден? — переспросил Уоткинс. — Возможно, он забирал у клерка какую-нибудь книгу. Джентльмены иногда заказывают необычные переплеты.

В этом и вправду не было ничего необычного. Элиза расслабилась. Просто ее нервы были на взводе, вот и все. Да, маркиз был известен как ландшафтный дизайнер, но Уоткинс дал совершенно правдоподобное объяснение. Дело в том, что Хадден очень заботится о своих землевладениях, и было бы глупо считать его интерес к растениям чем-то сверхъестественным.

— Еще раз спасибо, что уделили мне время, мистер Уоткинс. В будущем я постараюсь не приходить без предупреждения.

— Я буду с нетерпением ждать ваши первые работы, леди Брентфорд. Я совершенно уверен, когда все будет сделано, результаты этого сотрудничества превзойдут все наши ожидания.

— Черт побери, Кэмерон, с каких это пор ты заделался библиофилом? — Гриф остановился на пороге своей библиотеки, сдерживая раздражение. Он увидел, что зажженный канделябр стоял в опасной близости от раритетного тома гравюр семнадцатого века. — И отодвинь подальше огонь. Разве не ты дал еще в Оксфорде торжественную клятву не жечь книги?

— Ты забыл, что я не учился в ваших модных престижных школах. А если верить тому, что я слышал, вы с Коннором никогда не соблюдали университетские правила, так что прекрати ругаться, — ответил Кэмерон, но все же отодвинул канделябр на край письменного стола.

— И что же тебя так заинтересовало в моей коллекции книг по искусству? Очень любопытно.

— Искусство всегда меня интересовало, — последовал невозмутимый ответ.

Дальнейшие расспросы были бессмысленны, поэтому Гриф сказал:

— Пожалуйста, отметь, что я пользуюсь лампой со стеклянным абажуром, чтобы освещать… — Гриф запнулся. — Нечего рыться в моей корреспонденции, Кэм, — прорычал он.

— Я не знал, что тебе есть что скрывать.

— Не в этом дело, — огрызнулся Гриф. Нахмурясь, он поднял письмо, лежавшее на акварельном эскизе Линдена. — У меня здесь ценные произведения искусства, которые, очевидно, ускользнули от твоего внимания.

— Наоборот, я их очень хорошо рассмотрел. — Пауза. — Смею сказать, что и художник ценит их очень высоко.

— И что это должно означать?

— Я сейчас до этого дойду, — ответил Кэмерон. — Что ты знаешь об этом Линдене?

В какой-то момент у Грифа появилось желание послать друга к черту. Эта часть его жизни и без едких замечаний Кэмерона была достаточно сложна.

— У меня есть причина спрашивать. — Серьезный тон друга насторожил Грифа. — Но мне нужны кое-какие факты, прежде чем я начну объяснять.

— Я ничего не знаю о Линдене, — признался Гриф, — кроме того, что этот человек — необыкновенно талантливый художник.

— Судя по тому, что я видел, у него редкий талант. У тебя есть еще образцы его работы?