Онлайн книга «Авантюристка. Возлюбленная из будущего»
|
– Убедились? Голос за спиной заставил буквально подпрыгнуть. Вечно он входит неслышно и через потайной ход! – Вы же легли спать?! – Но вы так настоятельно требовали новой встречи, что я решил – соскучились. – Вы ошиблись, – я прошипела сквозь зубы. – Спешу сообщить, что вы зря распорядились сложить мои вещи, я никуда не поеду. – Это все, что вы хотели сообщить? Не стоило вызывать меня, могли бы передать через Люсинду, она бы объяснила, что вещи уже собраны. Попробуйте заснуть, дорога предстоит дальняя. Я буквально зашипела: – Вы не можете отправить меня в Бретань, не поставив себя в смешное положение! – Мне абсолютно безразлично, как к этому отнесутся ваши поклонники. И осуждение двора тоже безразлично, могли бы уже понять. Но мне важно, чтобы за время моего отсутствия вы не натворили глупостей и не испортили свою репутацию. Репутация матери несравнимо более ценна для дочери, чем отцовская. Вы будете ждать меня в Тонкедеке. – А если не буду? – То есть? – Вы приставите ко мне охрану? Вдруг я решу удрать? – Куда это вы удерете, в Париж? – К Мари, например, в Рим. – Потрясающая мысль. Послушайте меня внимательно: вы никогда не воспринимаете мои слова всерьез и потому попадаете в трудное положение. Анна, Мари вам не друг, осознайте это, наконец! – Почему? – немного растерялась я. – Попробуйте вспомнить, она хоть раз в чем-либо помогла вам, что в прошлый раз, что сейчас? Нет, только использовала в своих интересах. Мари не та, кем себя перед вами изображала, она не невинная овечка, моей прихотью занесенная в этот век. Вы спрашивали, что такого я написал ей, чтобы отказалась от короля? Пригрозил применить санкции. Мари хочет власти над временем, власти, на которую не имеет права. Не стоило позволять ей себя использовать. – Но ведь вы сами помогали ей. – Выйти замуж? Это не для нее, а для настоящей Марии Манчини, которая действительно счастлива со своим Лоренцо Колонна. Я не сдавалась: – Не вы ли оба раза собственноручно отправляли меня к Мари? – В первый раз намеренно, она просила помощи. А второй вы напросились сами. – Могли бы к кому-нибудь другому. Или предупредить, что я не должна быть здесь больше месяца, например. Арман усмехнулся: – Снова речь о Людовике де Меркере, только посмотреть, и все? Да, я допустил ошибку, дав вам обличье Гортензии Манчини и позволив остаться надолго. Это по моей вине вы не ушли вовремя. Но я исправляю, потому я здесь с вами. Потому мне нужно уйти на время. Я не услышала последнюю фразу, все закончилось на предпоследней: «…потому я здесь с вами…» Вот и все, вот почему были эти страстные объятья, эти безумства, якобы любовь. А я-то думала! Размечталась, надеялась… Арман просто исправлял свою ошибку. Гортензия Манчини должна была выйти замуж за Армана-Шарля де Ла Порта, ставшего герцогом Мазарини, и родить от него детей. Чтобы я не натворила чего-нибудь не того, Арман на мне женился, и у меня уже родилась дочь. Сколько там еще детей у Гортензии? Кажется, еще трое. Он будет стараться выполнить программу, и ему все равно, что при этом чувствую я сама? Просто исправляет ошибку… Арман что-то говорил, но я уже не слышала. – Эй, о чем вы задумались? – Я поеду в ваш Тонкедек. Если бы вы еще привезли туда Шарлотту, то могли вовсе не возвращаться. Он лишь вздохнул, но мне было все равно. Я покорилась судьбе, просто не оставалось ничего другого. Конечно, Шарлотту никто не привез, даже спрашивать об этом не стала, ехала молча, словно сонная. – Герцогиня, вы так расстроены тем, что вынуждены покинуть Париж? – Нет, Ваша Светлость, только тем, что со мной нет дочери, и тем, то ничего не могу изменить или повернуть вспять. – Что именно вы бы изменили? – Не вышла бы за вас замуж… не задержалась бы и на день… не стала бы переходить в этот мир в этот раз… не стала бы делать этого и в первый раз… не пришла бы на улицу Вожирар… не пошла бы на рынок Ле Пюс… – То есть не сделали бы ничего, что имеет отношение ко мне? Я невесело усмехнулась: – К вам? А кто вы и зачем вам я? Игрушка, опыт с которой оказался неудачным настолько, что пришлось отвлекаться, чтобы что-то исправить? Кстати, зачем вообще исправлять, оставьте меня в покое, я буду доживать как-нибудь. Он взял мои руки в свои и не выпустил, когда я попыталась освободить. – Анна, вы для меня вовсе не игрушка, и когда-нибудь, надеюсь, скоро, я вам многое расскажу. – Не стоит открывать вселенские тайны недостойной. Главное, скажите, где моя дочь и как я могу ее забрать, и возвращайтесь в свой мир, Арман. – Анна, меня не будет три месяца. Я вас очень прошу прожить их в Тонкедеке тихо, не привлекая внимания. Не осложняйте все больше, чем уже есть. Тонкедек не лучшее место, замок разрушен кардиналом Ришелье, кстати, там сохранился фехтовальный зал, сможете потренироваться… – Угу, с Люсиндой. Благодарю вас за любезность, герцог. Вести себя тихо, незаметно и даже прилично не обещаю. Не привыкла, чтоб меня держали в разрушенных замках даже временно. Он только вздохнул и мои пальцы выпустил. Больше разговоров о моем поведении и сроках пребывания не было. Может, передумал уходить сам? Нет, не передумал, мало того, герцог пересел в седло, а когда я потребовала себе это же, покачал головой: – Не стоит появляться в Тонкедеке в мужском платье. Вы должны произвести благоприятное впечатление. Ну, это мы еще посмотрим! Я уже была готова устроить бунт, если не на корабле, так в Тонкедеке. Ничего, разрушенные замки тоже можно доразрушить. Мелькнула мысль, что, узнав о моем бунте, Арман вернется раньше. Как узнает и вернется ли – не задумывалась. Поживем – увидим. Вдали вырастали донжоны замка Тонкедек. Да, разрушенные, это видно даже издали, но я уже не желала ни о чем спрашивать Армана, вообще не желала с ним разговаривать. Он просто бессовестно пользовался своим положением и моей от него зависимостью. Арман прав, в Тонкедеке в самом замке сохранился прекрасный фехтовальный зал. Но жилых помещений просто не было. – Где мы будем жить? – Мы? – удивленно приподнял бровь герцог. – Я не намерен оставаться, а вы… Он не успел договорить, я фыркнула, как кошка: – Я ни в коем случае не имею в виду вас, Ваша Светлость, вы, понятно, будете жить в лучших условиях в Париже. Я говорила о нас с Люсиндой. Армана этот выпад ничуть не смутил, он холодно кивнул: |