Онлайн книга «Черный Янгар»
|
Однажды я вернулась в башню, принеся на шкуре чужой кисловатый запах. Черные пятна кострищ – их уже не скрывали – подобрались вплотную. Еще несколько дней – и… …Янгар был во дворе. Стоял. Сам. И широкий клинок палаша описывал круги над его головой. – Давно надо было решиться, – спокойно сказал он и не обернулся. – Этот мир беспощаден к слабым. Он снова стал прежним. Семь черных кос змеями спускались по плечам, смуглая кожа блестела испариной. Швами выделялись на ней белые полосы старых шрамов. Я стояла и смотрела, не смея подойти ближе. – Ты не рада, Аану? Скользит клинок, ранит воздух… быстро и еще быстрее. – Рада. Но прозвучало тихо. Он уйдет. – Завтра. – Янгар все еще слышал мои мысли. – Я уйду завтра. А что со мной будет? Янгар, опустив клинок, повернулся ко мне. – Я бы хотел взять тебя с собой. – Он преодолел расстояние между нами в два шага. И пальцами – сросшимися, целыми пальцами, коснулся щеки. – Или спрятать в надежном месте. Но я не знаю другого места, столь же надежного, как это. Горелая башня возвышалась над нами. – Я уведу охотников. – Останься. В башне хватит места для двоих… троих. Янгар покачал головой. – Или уедем? – Я вцепилась в его руку, в собственную безумную надежду остановить войну. – Просто уедем. Куда? К морю? Или за край его, тот, где раскинулись пески Великой пустыни? Или дальше, в предгорья? В благословенную страну Кхемет? Я видела отражение собственных мыслей в глазах Янгара. И еще башню, очистившуюся от копоти. Черные кольца Великого Полоза. Дом, который сгорел много лет тому назад. Видела незнакомых людей и собственного отца, за спиной которого скрываются тени. – Прости, маленькая медведица. – Янгар прижался лбом к моему лбу. И ладонь его лежала на затылке. – Я не могу отступить сейчас. Или твой отец, или я. Вдвоем нам не жить. Не плачь. – Не буду. – И пообещай, что дождешься. – Я уже обещала. – Еще раз пообещай. А лучше два. – Теперь он говорил мягко и отпускать меня не собирался. А я прижималась к его груди, вдыхала его запах и снова отогревалась его теплом. – Обещаю. – И что не будешь уходить отсюда, пообещай. – Не буду. – А если кто-то появится, обернешься медведем. – Ладно. Я готова обещать что угодно, лишь бы он остался еще ненадолго. – Маленькая медведица. – Его губы ласкают шею. – Моя медведица… Аану… Черный Янгар ушел на рассвете. Я не стала спрашивать, забрал ли он с собой Печать. Вилхо был недоволен. Его недовольство прорывалось в мелкой дрожи жирных подбородков, в голосе, который сделался визгливым, в причитаниях и стонах, выводивших Пиркко из равновесия. Порой, когда ее супруг все же засыпал, она садилась рядом – ему нравилось, что Пиркко заботится о спокойствии его сна – и брала в руку подушку. На лице ее появлялась мечтательная улыбка, взгляд делался туманным, а мысли рассеянными. Она представляла, как берет подушку и кладет ее на круглое, расплывшееся от жира лицо Вилхо. И давит… Порой Пиркко, отослав рабов прочь, подносила подушку к этому лицу. Лишенное краски, оно было отвратительно: желтоватая, какая-то осклизлая кожа с крупными порами, узкие губы, нос, почти исчезнувший меж пухлых щек, и подушки век. Примерившись, Пиркко почти опускала подушку. Почти касалась широкого носа с вывернутыми ноздрями. Почти прижимала атлас к губам. И отступала: еще не время. И надо набраться терпения, вот только иссякает оно. Наступит утро, и Вилхо, очнувшись ото сна, примется изводить ее нытьем. Вода в ванной ему будет горяча, масла – чересчур ароматны, рабы – ленивы, сама Пиркко… По ее совету он отпустил Янгара. И что теперь? Ничего. Талли потерял след. И десятки охотников, слетевшихся по зову Ерхо Ину, не сумели отыскать Белую башню. Полозу вновь удалось ускользнуть. И, дав выход злости, Пиркко швырнула подушку через всю комнату. – Что? – встрепенулся кёниг, подслеповато щурясь. В его спальне отныне всегда горело с дюжину свечей: Вилхо начал бояться темноты. Мерещились ему тени. – Ничего, дорогой, – она нежно коснулась потного лица, – показалось, что мышь пробежала. Я боюсь мышей. Он закряхтел, переваливаясь на другой бок, и, почесав вялый, расплывшийся по постели живот, сказал: – Пить хочется. – Сейчас, дорогой. Она подала вина. И держала чашу, пока Вилхо пил. С трудом оторвав голову от подушки, он глотал жадно, давился, фыркал, и брызги вина летели на шелковые рукава кейне. – Спи, дорогой… – Жарко! – Он не собирался засыпать, но, видимо, вознамерился до рассвета изводить Пиркко своим нытьем. – Нам дышать нечем… Взяв в руки веер, Пиркко попросила: – Потерпи. Тебе нельзя мерзнуть. Он выпятил губу, но ничего не сказал. – Янгар не усидит на месте. – Она знала, что именно Вилхо желает услышать. – Он захочет отомстить. – Нам? Естественно. Но кёнига не стоит пугать, и Пиркко, улыбнувшись, покачала головой. – Моему отцу. Янгхаар Каапо вернется в Олений город. Он придет сам, и надо лишь подождать. – Мы устали ждать. Капризный, словно дитя. Слабый. – У моего отца есть должник, способный пройти по запретным дорогам. Вилхо кряхтит и хмурится. Нога его мелко дергается, стаскивая одеяло. – Отец уже выступил. И от него Белая башня не скроется. – Почему он медлил? Потому что не так просто заставить брухву подчиниться. И не ради Вилхо старается Тридуба. – Отдыхай. Я помогу тебе. – Пиркко, отложив веер, взяла платок, смоченный в уксусной воде. – Закрой глаза… Он подчинился. – Тебе просто надо отвлечься. – Она отирала пот со лба. – Я слышала, что в Олений город прибыли торговцы с юга. Быть может, стоит их позвать? – Зачем? – Пусть расскажут о своей стране или о других странах, в которых побывали. Об обычаях их, о том, кто правит… Пиркко бросила платок в чашу. |