Онлайн книга «Эмелис. Путь магии и сердца»
|
Каково было Кейну наблюдать, как возлюбленная бегает за другим? Не думаю, что легко. — Говорят, Кейн возлагал на наш с тобой союз большие надежды, — сказал боевик. — Надеялся, что Карас, глядя на нас, одумается. — Одумается и вернётся? — Ну да. Я покачала головой: ужас какой. — А в том, что Карас пошла другим путём, и в том, что проиграла… ну ты уже знаешь, кого винит Кейн. — Но она сама этот путь выбрала, не мы. — Кейн любит Карас. А когда любишь… Кир не договорил, но я прекрасно поняла, о чём он. Любовь зачастую слепа и не всегда справедлива. Временами ей проще обвинить весь мир, нежели того, чей образ поселился в сердце. Вот только… — Это не любовь, Кир. Боевик повернул голову, глянул недоумённо. — Это не любовь, — повторила я. — Самоистязание какое-то. Карас четыре года даже не… — Нет, Эмелис, — перебил синеглазый. — Это любовь. Просто она… разной бывает. Кто-то готов прощать любые прегрешения, кто-то наоборот — даже малейший проступок к преступлению равняет, хотя любить при этом не перестаёт. Кто-то готов ждать до скончания времён, кто-то… Кир опять замолчал, оборвав себя на полуфразе. Я тоже молчала, но в результате не выдержала: — Я бы так не смогла. Я бы не простила. Боевик одарил странным взглядом. Показалось, уголки его губ дрогнули. — А твой жених? — вопросил сообщник. — Он прощать умеет? Это что? Намёк на наш сугубо деловой роман, отдалённо похожий на измену? — Мой жених — политик, он поймёт. — Уверена? — В голосе собеседника не было ни толики иронии, но я всё равно злиться начала. Нет, ну действительно, при чём тут Рид? — Мой жених — политик, — повторила я. — Это во-первых. Во-вторых, он поддержал решение о моём переводе в Дурбор, и он прекрасно понимал, чем этот перевод грозит. В-третьих… Кир, ну а что мне было делать? Терпеть нападки Мая и компании? Кирстен шумно выдохнул, выражение его лица заметно смягчилось. — Мелкая… ну передо мной-то точно оправдываться не нужно. — Я не оправдываюсь, я констатирую. — Уверена? — Да. Не знаю почему, но злость не отпускала. Даже наоборот — маленькая искорка, вспыхнувшая в душе, начала разгораться. А Кирстен был невозмутим, как бронированный дракон, степенно вёл по устланной снегом дорожке и даже не пытался обнять или поцеловать. Почему? Да потому что свидетелей поблизости не имелось. И говорил совершенно ровным, почти равнодушным тоном… — Эмелис, поясни один момент. Ты здесь, потому что твой отец в опале, и он побоялся, что доучиться в Верилии тебе не дадут. А жених? Если он политик… ты уверена, что свадьба состоится? Ведь жениться на дочери неугодного… — Свадьба будет, — перебила я. — Опала рано или поздно закончится. — Кому не угодил твой отец? Вопрос был из числа запрещённых. В смысле, из тех, которые мы старались обходить, чтобы не задевать тайны друг друга. Я могла промолчать, но… — Первому министру. Кому ж ещё? Да, ложь. Та самая, которой старательно избегала в отношениях с Кирстеном. Но что делать, если молчание… оно слишком подозрительно в этой ситуации. — Самому Форану? — Да, Форану, — уверенно сказала я. Уголки мужественных, красиво очерченных губ дрогнули, в синих глазах появились искорки смеха. Очень неуместные, если честно. — Кир, а тебе без шапки не холодно? — Да, пытаюсь свернуть со скользкой темы. Боевик намёк понял, но не внял. — Эмелис, Форан имеет все шансы стать новым королём Верилии… — Нет у него шансов. — Да, опять вру. И злюсь, сама не знаю почему. — Королём станет Уйлим, это несомненно. Он моложе и хитрей, к тому же именно его поддерживает парламент, и… — А в академии уверены, что ты совершенно не разбираешься в политике, — протянул сообщник. — Не разбираюсь, но кое-что понимаю, — парировала я. Куда резче, чем следовало. Боевик не обиделся. Накрыл водруженную на его локоть ладошку своей, сказал примиряюще: — Мелкая, не фырчи. Кто фырчит? Я? Да я… я леди, дракон меня пожри! А леди, они… они… Нет, не могу молчать, когда он смотрит с такой иронией! — Кир, ты предлагаешь выйти на новый уровень доверия? — спросила я строго. — В таком случае скажи, почему твоё имя так созвучно с именем наследного принца Дурбора? Ляпнула просто так, не подумав, со злости. И споткнулась, осознав: брюнет беззвучно смеётся. По коже побежали мурашки, сердце заледенело. Сразу вспомнилось, с какой лёгкостью мой синеглазый сообщник решил проблему с расследованием. Как выступал в столовой. Как с тренером час назад разговаривал. А ещё… ещё в памяти слова ректора всплыли: «Ваш союз не самое удачное решение, прежде всего для вас самой. Кирстен принадлежит к очень влиятельному роду. В случае, если он узнает, кто вы, неприятностей не миновать». — Кир, ты ведь не… — Нет, — ответил боевик с улыбкой. — Я не переодетый наследник. Я Кирстен, а никак не Кристон. Вообще, я не это в виду имела и даже собралась уточнить вопрос, но синеглазый перебил: — Эмелис, а теперь о серьёзном. — Он даже остановился, заставляя последовать своему примеру. Повернулся, а когда заметил, что хмурюсь, обвил рукой талию, притянул ближе. — Эмелис, я всё понимаю, но в связи с настроениями господина Канга и неумеренным азартом наших сокурсников я вынужден просить тебя отказаться от участия в тренировочных боях. Я, услышав такое заявление, откровенно выпала. Но тут же взяла себя в руки, ответила спокойно, даже чуточку официально: — Боюсь, я не в силах удовлетворить твою просьбу. Кирстен не удивился. — В таком случае… — Боевик шумно втянул воздух, сжал крепче. — В таком случае я не просить буду, а требовать. Мои брови взлетели на середину лба, а сердце вопреки всему забилось чаще. — Не имеешь права. — Неужели? Война взглядов длилась минут пять, не меньше. — Это ты знаешь, что права не имею, — наконец сказал Кир. — Остальные убеждены в обратном. Я несколько опешила, но виду не подала. А синеглазый продолжал: — Свой уровень владения щитом ты уже показала. Тренировки тебе не нужны, потому что ничему новому там не научишься. Кроме того, в академии есть только один достойный противник, но он драться с тобой не будет. Смысл драться с остальными? Ведь они слабее. |