Онлайн книга «Два талисмана»
Переступив полосу света, золотившуюся на свежей соломе, вошел со двора рослый кареглазый парень. Он был без рубахи, капли воды светились на загорелой коже, с темных волос стекали струйки. Похоже, этот уже полечился у колодца. Хозяин выдавил приветливую улыбку. Незнакомец ночь напролет угощал Хряся с дружком, сам пил мало — а к утру честно расплатился за всю компанию. Отжимая ладонями длинные волосы, моряк подмигнул трактирщику: — Ну-ка, хозяин, поднеси моим друзьям для поправки! Трактирщик выразительно поднял бровь. Моряк кивнул: мол, беру на себя… Успокоенный трактирщик взял два небольших кубка, плеснул в них из глиняной бутыли, которую извлек из-под стойки: — Для похмельных держу. Покойника с костра подымет. Разговор разбудил Хряся. Тот приподнялся на локтях и тупо, но одобрительно следил покрасневшими глазами за приближающимся трактирщиком. «Снадобье» и впрямь оказалось действенным. Макака перестал морщиться, а Хрясь, хоть и не без труда, поднялся на ноги и сипло потребовал воды. Кареглазый моряк предложил почтенной компании перебраться к колодцу, чтоб не гонять прислугу за каждым ковшом. — Угу, — одобрил идею Хрясь. — Я этот колодец враз выдую. Колодец не колодец, а ведро Хрясь осилил почти наполовину, после чего недобро свел глаза на незнакомом моряке: — Кто таков? — Хрясь, ты чего? — вмешался Макака. — Это же наш друг Фарипар. Он же нас всю ночь угощал. Судя по злобной роже, Хрясь собирался сорвать на незнакомце утреннее скверное настроение. Но слова приятеля изменили направление его мыслей: — Еще погуляем? Лицо матроса стало скорбным: — Вот! Не осталось мужчин в Аршмире! Всё «погуляем» да «погуляем»… Нет чтобы сделать то, про что всю ночь орал… вражину своего измордовать… Нет, на это аршмирцев не хватит. Да у нас на Берниди этому гаду переломали бы все бимсы и шпангоуты… — Какому гаду? — не понял Хрясь. — Десятнику Аштверу, — уточнил Макака, у которого мозги работали лучше, чем у его дружка. Новый знакомый, оказавшийся бернидийцем, напомнил: — Ты ж сам рассказывал, как из-за «краба» работу на складе потерял. Хрясь порылся в мутной трясине памяти. — Угу… было… — И вдруг рявкнул: — Да чтоб свободному человеку не подраться малость!.. Сразу под замок сажать… как раба какого… — Вот именно, — кивнул Фарипар, — и у меня к поганому Аштверу счет имеется. А вы оба, между прочим, всю ночь обещали ему кости поломать-покрошить, да так, чтоб его медузы за свою родню приняли. — И поломаем! — хватил громила кулаком по колодезному срубу. — Слова настоящего мужчины! — восхитился бернидиец. — Вот пойдем и поломаем! Прямо сейчас и пойдем! — Может, поправимся сначала? — неуверенно спросил Макака. — Поправились уже — и хватит! — отрезал бернидиец. — Вот как пустим Аштвера на стружку да опилки — будем гулять, да так, что на все побережье дым пойдет. А платить за всех буду я, для меня это честью будет — выпить с настоящими аршмирцами, а не с придонной тиной. Не со швалью, которая только и умеет, что бренчать… — Пошли! — поднялся Хрясь, наливаясь черной злобой. Макака вздохнул, тронул левой рукой нож за левым голенищем и пошагал за приятелями со двора. * * * Хозяева дома хотели выставить Прешдага на улицу: мол, разговор не для ушей охранника. Прешдаг уперся, как бык, которого ведут на бойню. Он, дескать, за барышню головой отвечает. Мало ли что с девушкой сделают, пока он, Прешдаг, будет по улице вышагивать… Хозяева, отец и сын, дружно загалдели: за кого их принимают, за грабителей-убийц-насильников? Что за торг, если у обеих сторон друг к другу доверия нет? Черту под разговором подвела сама девица: наотрез отказалась оставаться с хозяевами без Прешдага. Речь, мол, идет не о продаже пары сережек, и она не хочет вводить в соблазн почтенных покупателей. Или охранник останется с нею, или разговора не получится. Да, дело тайное, но они оба знают, о чем речь, так что лишних слов можно не говорить. Старший из хозяев неохотно махнул рукой. Сын подчинился отцу, хотя и был явно недоволен. Прешдаг застыл у дверей, следя за каждым движением хозяев. Он сгорал от любопытства, но не показывал этого. Красотка принесла на продажу что-то ценное. Может, придушить всех троих, забрать ценность и дать тягу? Нет. Нельзя. Вьямра — не стража, Вьямра его из-под земли достанет. А удрать на край света он не может. У него цирк. Свой цирк Прешдаг любил больше собственной души. — Товар при барышне? — учтиво спросил хозяин. Девушка встала спиной к Прешдагу и что-то показала хозяину. «Ага, — сообразил укротитель, — что-то маленькое…» — Я не сомневаюсь, — вежливо сказал хозяин, — что вещь настоящая. Женщина, которая прислала вас обоих сюда, знает, что с нами лучше не шутить. — Как и с нею, — кивнула девушка. — Как и с нею, — согласился хозяин. — Твоя цена? Девушка через плечо обернулась на Прешдага. Шагнула к столу и на его пыльной поверхности пальцем написала что-то — видимо, цифру. Прешдаг едва сдержался, чтобы не шагнуть вперед, не взглянуть на цифру. Уж очень хотелось узнать, с чего у обоих хозяев, молодого и старого, так вытянулись рожи. — Нет, милая барышня, это несерьезный разговор, — огорчился хозяин. — Я, пожалуй, еще согласился бы обсудить половину этой суммы… — И половины-то много, — буркнул сын. — Много так много, — легко согласилась девица. — Прошу простить за то, что разбудила вас затемно. Попрошу Вьямру, чтоб нашла покупателя посолиднее. — Не смеши нас, красавица, — хмыкнул хозяйский сын. — Ты не репой торгуешь. Во всем городе эту вещь не купит никто, кроме нас. Ты пойми… — Нет, это вы поймите — оба! — негромко, но властно сказала барышня, и обомлевший Прешдаг четко различил в ее красивом, звучном голосе интонации Вьямры. — Я действительно не репой торгую. Цена названа и не обсуждается. Вам она не по кошельку? Прощайте. Вьямра сказала, что у нее на примете есть еще один покупатель. — Что?.. — не сдержавшись, охнул младший из хозяев. Отец бросил на него укоризненный взгляд и сказал мягко: — Барышня шутит. Товар редкий, на ценителя. А из ценителей в Аршмире — я один. — А разве речь идет только об Аршмире? По лицам хозяев Прешдаг догадался, что стрела, пущенная девицей, попала в цель. — Ну… допустим, — задумчиво молвил старший. — Допустим, мы примем эту безумную цифру. Но, милая барышня, такой суммы в моем доме попросту нет. Мне нужно собрать деньги. |