Книга Правила возвышения, страница 52 – Дэвид Коу

Фотир снова внутренне напрягся. Действительно, слухи о заговоре кирси доходили до Керга. Неудивительно, что о нем знали и в Кентигерне.

— Да, слышал, — ответил он. — Насколько я понял, хуже всего дела обстоят в южных королевствах — Санбире, Сириссе и Анейре. Но, если слухи верны, все мы скоро окажемся в опасности.

— Я слышал примерно то же самое, — сказал советник. — Меня это встревожило, мягко выражаясь.

— Разумеется, — сказал Фотир. — Мы все встревожены. Вы замечали какие-нибудь признаки того, что заговор существует и здесь, в Кентигерне?

— Пока нет. Но, как и вы, я боюсь, что так будет продолжаться недолго. — Он замолчал, словно желая сказать что-то еще, но не решаясь.

Фотир подождал, и спустя несколько мгновений советник продолжил:

— Живя в непосредственной близости от Тарбина, я привык постоянно думать о всевозможных опасностях, угрожающих правлению Андреаса. Но еще никогда прежде подобного рода слухи не тревожили меня так сильно.

— Потому что угроза исходит от наших соплеменников?

— Да, именно. — Шерик глубоко вздохнул, потом нервно сглотнул. — Но также и потому, что какой-то частью своей души я с ними. — Он казался смущенным и немного испуганным, но продолжал пристально смотреть в глаза Фотиру. — Вы когда-нибудь испытывали такие чувства?

Фотир не знал, что ответить. Шерик сделал необычное признание: на такое отважились бы немногие кирси, а уж советники тем более. Возможно, он рассчитывал упрочить их дружбу, выказывая подобное доверие, а возможно, просто устраивал западню с целью проверить, участвует ли Фотир в заговоре. Так или иначе, советник снова поставил последнего в неловкое положение. Если бы Фотир сказал, что не одобряет заговор, он выставил бы себя несусветным праведником или, что еще хуже, той самой шавкой хозяина-инди, которой обозвал его Трин. С другой стороны, если бы он сказал, что разделяет чувства Шерика, он мог бы возбудить подозрения кентигернского советника.

— Я знаю, что многие наши соплеменники испытывают такие чувства, — промолвил наконец Фотир, тщательно подбирая слова.

Шерик нахмурился:

— Но вы — нет.

Фотир покачал головой:

— Я этого не сказал. Жизнь наших соплеменников в Прибрежных Землях была… непростой. Не все раны время лечит одинаково скоро.

Шерик приподнял бровь:

— Вы хотите сказать, что оно залечит и эту?

— А вы думаете иначе?

— Надеюсь, так оно и будет, — сказал советник. — Но надеяться — это одно, а верить — совсем другое.

Они снова погрузились в молчание. Фотир пристально смотрел на Шерика, пытаясь понять, какое впечатление произвели его слова на собеседника, но лицо советника оставалось бесстрастным.

— А как насчет мальчика? — внезапно спросил Шерик, застав Фотира врасплох.

— Прошу прощения?

— Вы восхищаетесь герцогом — а как насчет его сына?

— Я очень люблю и Тависа тоже. — Фотир произнес это достаточно убедительным тоном, но все же в какое-то мгновение голос его дрогнул. Он сам услышал фальшь в своем голосе и понял, что она не ускользнула от внимания Шерика.

— Говорят, молодой лорд обманул надежды своего отца, — сказал советник.

— Таков уж наш молодой лорд, — ответил Фотир. — Он просто еще очень молод. Он повзрослеет и с возрастом избавится от своих недостатков — как постепенно избавляется от своей детской одежды или малорослых коней, которых нашему конюху до сих пор приходится подбирать ему.

Лицо Шерика хранило серьезное выражение.

— Неужели? Вы уверены?

— Он получил прекрасное воспитание и впредь будет руководствоваться советами своих родителей. Он прекрасный фехтовальщик и прекрасный наездник, как и его отец. Я не сомневаюсь, что со временем он также овладеет сложнейшим искусством управлять герцогством и своими подданными.

— Но пока еще не овладел. — Это прозвучало как утверждение.

— Да, — согласился Фотир. — Пока не овладел.

Вероятно, здесь кергскому советнику следовало остановиться, чтобы не возникло впечатления, будто он обманывает доверие своего герцога. Но Шерик был откровенен с ним, а количество выпитого сегодня вина и пива развязало Фотиру язык.

— Мальчик не имеет никакого понятия о дисциплине, — сказал он. — Он занят только самим собой и еще не понимает, что каждым своим поступком он бросает тень на репутацию отца и честь родного дома. Раньше я сказал, что с возрастом он избавится от своих недостатков, но на самом деле он становится все хуже год от года. В прошлом месяце он появился на торжественном обеде на час позже положенного и пьяным в стельку — как ваш господин сегодня. Он оставался на пиру совсем недолго, но успел поставить своих родителей в унизительное положение. А потом набросился с кинжалом на своего вассала, который последовал за ним, чтобы уберечь от беды. У господина Маркуллета до сих пор шрам на руке.

— Гром и молния! — воскликнул Шерик с недоверчивым выражением лица. — Я понятия не имел, что дела обстоят настолько плохо, — иначе не осмелился бы задавать подобных вопросов.

Фотир отмел извинения взмахом руки:

— Вы не могли знать этого. Даже если бы до вас дошли такие слухи, вы бы не поверили. Я бы сам не поверил, когда бы не видел все своими глазами.

— В голове не укладывается, что сын Явана способен на такие поступки.

— И никто больше герцога не встревожен поведением мальчика, если не считать герцогини.

— Так, значит, они разочаровались в нем.

Фотир кивнул:

— Глубоко разочаровались. Полагаю, они возлагают надежды на благотворное влияние Бриенны.

— Она замечательная девушка, — сказал Шерик. — Если кто и сможет помочь мальчику, так только Бриенна.

Шерик потянулся к своей кружке с пивом, Фотир задумчиво погрыз трубку, хотя она уже давно потухла. Вероятно, ему не стоило сообщать такие подробности о Тависе — Яван пришел бы в бешенство, если бы узнал об этом, — но слухи о безрассудном поведении молодого лорда все равно уже распространились по всему королевству. И вероятно, Фотиру следовало наконец наладить отношения со своими соплеменниками.

— Наверное, вы устали, кузен, — промолвил кентигернский советник через некоторое время. — Полагаю, нам пора возвратиться в замок.

— Пожалуй. Герцогу будет мало пользы от меня, если я не высплюсь как следует.

Они оба встали, прошли к двери и пересекли главный зал таверны. Шерик бросил три серебряные монеты на стойку бара и пожелал Транде спокойной ночи. Фотир тоже попытался заплатить, но кентигернский советник пресек попытку взмахом руки.

— Вы гость в Кентигернском замке, — сказал он, когда они вышли на улицу. — Герцог настаивал бы на праве расплатиться, и я делаю то же самое.