Онлайн книга «Звездный билет»
|
– Тебе нравится Юрка? Ты им увлечена? – спросила Галя Линду. – Да. – Линда, не отрываясь, смотрела на песчаную отмель, где Юрка, Димка и Алик ходили на руках. – Но я его иногда не понимаю. – Не понимаешь? Разве он такой сложный? – Он часто говорит непонятно. Я русский язык знаю хорошо, но его я не понимаю. Недавно он назвал меня молотком. «Ты молоток, Линда», – так он сказал. Что ты смеешься? Разве я похожа на молоток? А вчера на стадионе, когда «Калев» стал проигрывать, он сказал: «Повели кота на мыло». При чем тут кот и при чем мыло? *** – Пора обедать, – сказала Галя. Ребята не шелохнулись. Алик лежал с карандашом в зубах, Димка читал Хемингуэя, Юрка старательно насвистывал знакомую песенку. – Ну, что же вы? Димка, Алик! – Идите, девочки, мы потом, – буркнул Димка. Юрка протянул Гале десятку. – Опять потом? Что с вами случилось? – Я же тебе объяснял, детка. Я привык есть позже. У нас дома обед всегда в пять. Мама накрывает только, когда вся гопкомпания в сборе. Я привык позже обедать. Я человек режима. – Ну и я тогда пойду позже. – Нет, ты пойдешь сейчас. Тебе тоже надо соблюдать режим, иначе в театральный институт не примут. – А ну тебя! Алик, пошли обедать! – Повыше, повыше забрало! – промычал Алик. – Оставь его в покое. Не видишь, человек в прострации. – Юра, ты не хочешь обедать? – спросила Линда. Юрка приподнялся и посмотрел на нее. – Понимаешь, Линдочка, я за завтраком железно нарубался… Линда в ужасе зажала уши и побежала к выходу с пляжа. – Пусть вам будет хуже, – сказала Галка и побежала за Линдой. Она догнала ее и обернулась. Ребята лежали в прежних позах. Костлявая рука Алика моталась в воздухе. Он всегда махал рукой, когда сочинял стихи. Галя посмотрела на десятку в своей руке. – Линда, иди одна обедать. Мне надо, видишь ли… До вечера! *** – Двухразовое питание укрепляет нервную систему. Нужно только привыкнуть, – сказал Димка. – Это ты у Хемингуэя прочел? – спросил Юрка. Алик встал, поднял руки к небу и завыл: – Каждый молод, молод, молод, в животе чертовский голод… Лично я очень доволен, что мы отказались от обедов. Когда сыт, чувствуешь себя свиньей. Сейчас меня терзает вдохновение. Стихи можно писать только на голодный желудок. – А музыку? – спросил Димка. – Тоже. – Юрка, давай сочинять музыку. Я буду труба, а ты саксофон. Начали! Димка сложил ладони у рта и вступил трубой. Юрка загудел саксофоном. Алик стал хлопать в ладоши и приплясывать. Они уже давно не пытались больше ловить рыбу. Четвертый день они не обедали, под благовидным предлогом отсылая Галку в ресторан. Зато каждый вечер они сидели в кафе. Правда, пили уже не «Ереванский». Черт побери, нужно уметь приносить жертвы! Орел или решка? Обеды или кафе? И вот мы такие счастливые, голодные, трубим, как целый оркестр. Стоит вспомнить тусклые лампочки в коридорах «Барселоны», когда сидишь за полированной стойкой под нарисованными звездами. Стоит вспомнить затертые учебники, когда, лежа на песке, изображаешь джаз. – Ребята, есть предложение! – воскликнул Алик. – Давайте погрузимся в состояние «зена» – полное слияние с природой. – Это вместо обеда? – мрачно спросил саксофон. – Пошли, погрузимся в сон, – устало предложила труба. Возле палатки они увидели костер. Над костром висел котел. Трещали пузыри. Пахло едой. Рядом стояла, руки в боки, Лолита Торрес. – Хорошие вы собаки! – с нескрываемым презрением сказала она. *** – Узнаешь кретина, Димка? – спросил Юрка и показал ногой в сторону моря. По твердому песку у самой воды шел поджарый, точно борзая, парень в голубых плавках. У него был огромный, «сократовский» лоб и срезанный подбородок. – Да это же тот лабух из Малаховки! – воскликнул Алик. – Помнишь? – Не помню, – буркнул Димка. – Ты же с ним потом что-то такое… Он к тебе даже заходил. Проклятый Фрам вместо того, чтобы пройти мимо, остановился и мечтательно уставился на горизонт. Потом обернулся лицом к пляжу и стал разглядывать загорающих. Только здесь его и не хватало! – Ребята, я пошел за лимонадом, – сказал Димка, но в это время Фрам увидел их и радостно заорал: – Земляки! – Помчался огромными прыжками. – Хелло, дружище! – завопил он и схватил Димку за руку с таким видом, словно предлагал ему пуститься дальше вместе, как два брата Знаменские на картинке. Димка вырвал руку и отрезвляюще похлопал его по плечу. Фрам повернулся к девушкам. – Разрешите представиться. Петя. Извините, мы с Димой отойдем на несколько минут. Он взял Димку под руку, отвел в сторону и протянул ему сигарету. – Чистая? – спросил Димка. – Не волнуйся. Я больше этого не употребляю. Здоровье дороже. – Ты поумнел. Ты поумнел и полысел, Фрам. Сколько тебе лет? – Четвертак ровно. – Рано лысеешь. – Некоторые излишества бурной молодости. Но теперь все: буду вести жизнь, близкую к природе. Потянулся блаженно и, протянув руки к горизонту, воскликнул: – Парадиз, как говорил Петр Первый! Ва-ва-сы-са! А ты здесь надолго? – Нет, скоро уходим дальше по побережью. – В Москву когда? – Не скоро. – Молодец! Самое главное в профессии пулеметчика – это вовремя смыться. – О чем это ты? – Будто святой. Димочка еще маленький, он ничего не знает. Ай, ловкий ты парень! – Я действительно ничего не знаю. Что ты вылупился? Фрам ухмыльнулся. – В Москве разгон. Наших берут пачками, прямо теплых. – Кого наших? – Таких, как мы с тобой, фарцовых. |