Онлайн книга «Карагач. Очаровательная блудница»
|
— И куда чалите? — поинтересовался он. — Ты же знаешь — на Гнилую. — Чего здесь встали ночевать? Худое место… — Почему худое? — Дак сыровато в кедрачах, паря, а жену на землю спать положил. Сам-то помнишь, каково бывает, коль на сыром поспишь? Тепло ешшо обманчиво… — Спальник пуховый, а снизу клеенка, — объяснил Рассохин, гадая, чего ему надо. — Не промокает. — Первая-то жена у тебя померла? — вдруг как-то утвердительно спросил огнепальный. — Та, что из больницы тебя забирала? Вроде Анна именем? Можно было подумать, он примеряет к нему свои кержацкие обычаи, где с женой живут до самой смерти и не имеют понятия разводов, но в тоне его была уверенность знающего человека, — ему было известно даже имя! — Ты что же, следишь за мной? — усмехнулся Стас. — По пятам ходишь? — Разве за тобой уследишь? — тихо засмеялся Христя. — Люди говорят. Только надо уметь слушать… А эту-то давно ли взял? Вроде молодая… — Слушай, Христофор, тебе что нужно? Что ты все выпытываешь? — Будет тебе, паря, выпытываю… — Он вынул из котомки мешочек с травяной заваркой и насыпал в закипающую воду. — Я чтоб разговор составить, беседу. Не молча же сидеть? Уж больно ты тёркий стал… — Какой? — Тёркий! Пугливый, значит, подозрительный. Тёрка — рыбка такая, ни за что не поймаешь. Да зато сладкая! Любопытно мне порасспрашивать, как живешь. Поди, не чужой ты на Карагаче, и мы эвон уж сколь знаемся… — Мне тоже любопытно, что за люди на Карагаче живут. — Рассохин перехватил инициативу. — Расскажи-ка мне, что это за община на Гнилой поселилась? Раз ты все тут знаешь. Что за отроковицы такие? Огнепальный помешал деревянной ложкой кипящий чай и добавил туда горсть мелких сухарей. — Дак скажу… По нашему — беглые женки. — Что они здесь делают? — Прячутся, паря. Тоже тёркие, боязливые. — От кого прячутся? — Как тебе сказать?.. Они ведь от власти анчихристовой бесноватыми сделались. А ныне ей конец близится, власти-то, светопреставление грядет. А женки — они наперед чуют, вот и бегут, чтоб спастись. Христофор достал черную от копоти алюминиевую кружку, налил туда чаю с сухарями и поставил студить. — Ты откуда узнал о светопреставлении? — спросил Рассохин. — Люди говорят… Бесноватые женки, они как птицы, чуткие. Думают, под кедрой пересидеть геенну огненну. А когда земля очистится, выйти и, Еве уподобившись, вновь людей наплодить. — Кто же ими управляет? — спросил Рассохин. — А ведьма, — просто определил огнепальный. — Змея подколодная. — Слышал, они называют себя последователями твоего толка? — Называться-то никто не претит… — Сорокин у них бывает? — Раньше часто бывал. Теперь глаз не кажет… — Кто он такой? Огнепальный поднял с земли кружку, подул на чай и отхлебнул. — Ой, добро, паря… — ушел от ответа. — Силы дает! Посудинку дай, дак налью? Не побрезгуй… Выпьешь, и сразу хвост эдак распушается, ровно у глухаря на току… А сам все косился в сторону спящей Лизы, причем как-то настороженно — Рассохин делал вид, будто не замечает его интереса. — Нет, я уже пил чай… — Это же не чай, паря, это взвар. Как раз для молодой жены! — и хохотнул с намеком. — Может, она будет? Сказал нарочито громко, чтобы разбудить, и Лиза услышала — или не спала, поскольку скинула накомарник с лица, села и сказала: — Здравствуйте. Христофор глядел на нее секунды три, после чего вскочил, выплеснул свой взвар. — Ой, беда! Чего сижу у вас? Меня ведь жена кличет! Подхватил котомку, винтовку и, ни слова более не говоря, потрусил к обласу. Котелок остался над костром. — Эй, ты что? — вслед крикнул Стас. — Ты куда? — Пора мне! — откликнулся хрипло и без оглядки. — Жена уж голосит! На берегу брякнул прикладом о борт обласа, затем забурлила вода под веслом — как ошпаренный помчался. — Что это с ним? — изумленно спросила Лиза. Она сидела в спальнике, как в пакете, одна голова на воле. — Кажется, тебя увидел и сбежал, — отозвался Рассохин. Он вышел на берег — огнепальный гнал облас через залитую пойму к Карагачу, и греб так, что только весло сверкало. — Кто он такой? — с интересом спросила Лиза, когда Рассохин вернулся к костру. — Христофор, из огнепальных… — Тот самый?! Который помогал выкрасть маму? — Тот самый. — Проснулась, вы разговариваете. — Она выпросталась из мешка. — Про бесноватых жен слышала, про антихристову власть… Это какую власть он имел в виду? — Всякую… — Зачем приезжал? Странно… — Думаю, на тебя взглянуть хотел. — На меня? Не может быть. Как он узнал, что я приехала? — На Карагаче слухи летят быстрее мысли. Он хотел убедиться, ты ли это. И убедился. — Смысл? Тоже украсть? Но это смешно! — Думаю, письмо от мамы как-то с этим связано. Тебя зачем-то заманили сюда. Может случиться все что угодно. — Это ты меня пугаешь, да? Рассохин огляделся — вроде тихо. И все равно неспокойно. — От меня ни на шаг. — Ты серьезно? — Лиза рассмеялась. — Я не пойму. Неужели ты и впрямь считаешь, меня могут похитить? — Могут. — Сам говорил, сейчас мужчин воруют. Это тебя надо охранять! Подъезжаем к стране Амазонии… — Твоя мама была такой же беспечной, — нахмурился Рассохин. — Почему Христя так поспешно бежал? Этому же есть причина! — Да, кстати, а как он нас нашел? — опомнилась и удивилась она. — Я же выбрала место. С реки нас не видать, даже огня… — Вот поэтому буду сопровождать тебя всюду! Ей все еще было весело. — И когда я пойду, пардон, по острой необходимости? — По острой и тупой. Лиза погрустнела. — Ты у него не спросил, где теперь мама? — Не успел… Они собрали вещи, сложили в лодку и отчалили — на воде, в лодке с мотором, казалось надежнее, хотя не покидало чувство, будто с берегов кто-то наблюдает. Солнце поднялось уже высоко, когда проскочили далекий сосновый бор кержацкой златокузнечной мастерской на Зажирной Прорве. Это место было ключевым во всей экспедиции, поскольку кроме собственно поселения было еще несколько скитов, и все вокруг одного озера. Рассохин считал, что здесь бочки с книгами не закапывали, а топили в прорубях, поэтому Бурнашев вез вместе с прочим оборудованием два акваланга. Правда, дайвингом занимался только продвинутый бизнесмен Колюжный, и без него подходить к ним даже нельзя — таков был наказ. |