Книга Железная скорлупа, страница 67 – Алексей Игнатушин

— А супруга знает? — спросил рыцарь.

— Нет, но догадывается. Непросто скрыть отлучки в полнолуние. Сдерживать животную ярость приходится пытками людей, несчастный рыцарь. Это лучше, чем метаться по деревням и терзать вилланов. А когда за это платят, как сейчас, удовольствие неописуемое.

— Ты трус, — сказал Инконню убежденно. — Храбрец бы принял смерть, но не стал чудовищем. Твои оправдания жалки и смешны.

От пылающего взгляда барона рыцаря пробрала дрожь.

— Трус?! Щенок, как ты смеешь рассуждать о том, о чем не имеешь представления? Укусить тебя, что ли, чтоб ты осознал ужас грядущего бытия? Ладно, не напрягайся. Времени нет, заказчики желают как можно быстрее получить доказательства твоей смерти.

— Ты еще и наемник? — скривился рыцарь.

— Дурак, — сказал барон холодно.

Дрожащий Инконню молча проводил барона взглядом. Хлопнула дверь. Рыцарь обвис в цепях, темнота по углам подвала сгустилась, смотрела на кровоточащую жертву хищно, плотоядно.

Тарквин не пожалел драгоценных снадобий, и к утру рыцарь чувствовал себя сносно, осталась лишь слабая усталость мышц. Тем противнее было вновь увидеть троицу вчерашних мучителей. Хелию вновь привязали к скамье и хлестали по щекам, когда отворачивалась.

Инконню хрипел, плевался в истязателей. Сполохи боли мутили сознание, он плыл в густой патоке бездумья. В лицо плескали холодной водой, раны натирали солью, от дикого жжения он бился в цепях, расшибая затылок о стену.

Эжен деловито прижигал ему живот раскаленными прутьями, тело рыцаря покрылось черными полосами, в подвале сильно пахло горелой плотью.

— Полосатый, как тигр, — засмеялся Эжен.

Барон залпом осушил кружку вина.

— Жарковато здесь, Хрыч, — посетовал он.

— Ему или нам? — полюбопытствовал палач, скаля гнилые зубы.

Все снова засмеялись. Инконню уловил в его голосе истерические нотки, будто подонки старались выплеснуть через рот гнилую сущность.

— Так, к обедне опоздали, — пропыхтел Педивер. — Ничего, на вечерней молитве замолим грехи. — Он повернулся к измученному рыцарю: — Зря сверкаешь глазами, Бог простит, не сомневайся. Обидно, да? Ладно, пусть отдохнет.

Мучители устремились к холодным закускам, жрали, как свиньи, заляпали пыточный стол вином, словно потеками крови.

— Давно мы не обращали внимания на гостью, — сказал барон, облизывая пальцы. — Леди, любите ли вы родное королевство?

Хелия кивнула. Педивер передернул плечами, скривил губы в гадкой ухмылке:

— И пойдете на все ради его спасения?

Фрейлина снова кивнула.

— Леди Хелия, не играйте с подонками в их игры, — прохрипел Инконню.

Барон поморщился, дернул плечом:

— Эжен.

Приспешник послушно встал, и Инконню согнулся от удара под ложечку. Эжен нашарил грязную тряпку, вбил ему в рот.

Хелия вскрикнула, барон равнодушно встретил ее умоляющий взгляд:

— Впредь будет паинькой.

Эжен сел рядом с Хрычом, мощно зачавкала мясом.

— Этот рыцарь — ваша надежда? — спросил Педивер, повернувшись к фрейлине.

Она с вызовом кивнула. Барон тонко улыбнулся, в глазах затлели опасные огоньки.

— Без него королевство погибнет?

Лицо девушки омрачилось, хлынули слезы. Педивер восхищенно покачал головой:

— Вы согласны погибнуть вместо него, чтобы он добрался до королевства?

Хелия странно посмотрела на прикованного рыцаря.

«Не отвечай!» — закричал Инконню мысленно.

«Согласна», — ответила фрейлина кивком.

Эжен и Хрыч смотрели на барона удивленно, чесали затылки. Педивер вгляделся в решительное лицо девушки, сказал небрежно:

— Знаете, вы можете даже уйти вдвоем. Вы согласны?

Хелия отчаянно закивала. Барон, оглядев ее с головы до ног, задержал взгляд на высокой груди.

— Но не просто так, милая. Вы добровольно разделите ложе с Эженом, и тогда на следующий день будете свободны.

Хелия отрицательно замотала головой. Эжен поперхнулся куском, заливая вином одежду.

— Не желаете? — удивился барон. — Хм, странно. Умереть готовы, а претерпеть менее болезненную процедуру — нет.

«Потому что ты не имеешь представления о чести, скотина! — подумал рыцарь. — Это вилланка с радостью раздвинет ноги, отряхнется и дальше пойдет, потому что не знает, что девичья честь дороже жизни. Может, потому благородные к вилланам относятся как к животным, хотя зачастую мало от них отличаются, но они хотя бы знают о чести. Конечно, распутницы будут одарены мужским вниманием, мирскими благами, к ним охотнее тянутся, но восхищаться будут подобными Хелии, а тех — пользовать!

Тварь, вот как решил отомстить! Тварь! Тва-а-арь!»

Инконню, уперев пятки в стену и выгнув тело, забился в цепях. Барон хмыкнул:

— Видите, как оживился, явно одобряет идею.

Хелия посмотрела на рыцаря с обидой. Инконню отчаянно замотал головой. Фрейлина облегченно выдохнула, испепелила Педивера взглядом.

— Подумайте, леди, — продолжил барон проникновенно. — Одна ночь с симпатичным, ну, почти симпатичным, человеком освободит вас и позволит помочь королевству.

Хелия отрицательно покачала головой. Педивер вздохнул, избавил девушку от повязки.

— Думаете, обманываю? — спросил барон грустно. — Поглумлюсь, но оставлю в плену? Напрасно. Мне не очень радостно исполнять волю колдунов. Кто они такие, чтобы мне указывать?! Но деньги уже получил, вот и приходится…

— Так верните, — сказала Хелия умоляюще. — Уверяю, Сноудон щедро наградит вас.

«Молчи, дура! — разъярился Инконню. — Барона купили не за деньги, у него своих навалом. Что может предложить колдун? Нечто магическое, может, и зелье от проклятия оборотня. Он не отпустит, не отпустит!»

Эжен нанес ему прицельный удар в висок.

— Хватит башкой мотать! — сказал зло, потирая костяшки.

Хелия жалобно вскрикнула:

— Не бейте его!

Барон пристально посмотрел на ее испуганное лицо, затем перевел взгляд на окровавленного рыцаря, тонко улыбнулся:

— Решайте, леди. Мои условия неизменны: ночь с Эженом в обмен на свободу. Помните, никто вас силой брать не будет, вам решать. Итак?

— Н-нет, — выдавила фрейлина.

— Жаль, — сказал барон огорченно. — Все же ваше честолюбие больше любви к королевству. Эжен, вспори ублюдку брюхо, пусть леди увидит его бьющееся сердце. Пусть поймет, что помощи королевству не будет!

Приспешник довольно осклабился, ловко поймал брошенный Хрычом.