Онлайн книга «Девять унций смерти»
|
Владыка ахнула от изумления и ошарашенно уставилась на сказавшего это мальчишку. Как он мог? Как он посмел? Как ему в голову пришло? КАК ОН УГАДАЛ? — Вообще-то это не твое дело! — сердито выпалила Гуннхильд. — Эй, не превращайся в Цвая! Тебе не идет! — ухмыльнулся мальчишка. — Сам не превращайся в Цвая! — Гуннхильд поймала себя на том, что ее голос больше всего напоминает голос маленькой девочки, несправедливо оставленной без сладкого. — Нужно говорить: старейшина Цвайберг, — лукаво напомнил Эрнст Хумперфенкель. — Ну знаешь что! — владыка с треском развернула материю, в которую был завернут мастерский обруч. — Стараюсь тут, мастера из него делаю! — Прости, Уинни, я немного того… то есть немного не того… не хотел я тебя обидеть… правда, не хотел, — мальчишка потупился. — Просто вы смешные оба. — Я и Цвай? — взвыла владыка. — Старейшина Цвайберг, — безжалостно напомнил мальчишка. — Я и старейшина Цвайберг? — покорно повторила владыка. — Нет. Ты и господин комендант. — О-о-о… — простонала несчастная владыка. — А мне кажется, что вы великолепно подходите друг другу, — простодушно добавил гномик. — А мне кажется, что мы и без твоих советов обойдемся! — огрызнулась Гуннхильд. — Вот тебе! Она с маху надела обруч ему на голову. — Уй! — взвыл гномик. — Ничего себе мастерское посвящение! Вообще-то его должен был давать тот, кто принял решение! А так — это произвол! Насилие! Тирания! Диктатура! — Какие ты умные слова знаешь, — покачала головой Гуннхильд. — Да! Знаю! И вообще — нехорошо обижать маленьких! Вот. — Тебя, пожалуй, обидишь, — усмехнулась владыка. — Все равно — незаконно! — Поскольку именно я приняла решение — все законно! — Гуннхильд не удержалась и показала мальчишке язык. — Никакой тирании. — Так это — твое посвящение? — гномик сдвинул обруч и потер начинающую образовываться шишку. — Мое. — Ох и тяжелая у тебя рука, Уинни… — Нечего язык распускать, мастер Третьего Ранга, Творец Вещей, Эрнст Хумперфенкель. Ты лучше руками работай. Вернее будет. — Да ладно, я же шутил. Уинни, ты что — шуток не понимаешь? — Стараюсь понимать, — вздохнула владыка. — Окружающие меня существа то и дело шутят. — А зеркало у тебя есть? — спросил мальчишка-гном. — Зачем тебе? — Да на себя посмотреть. Я себя мастером еще не видел. — Смотри, — Гуннхильд протянула ему зеркало. — Ух ты, какой я здоровский! — ухмыльнулся мальчишка. — А это зачем? — Он тронул свисавший с обруча набородник. — А куда тебе его? — усмехнулась Гуннхильд. — Пусть болтается, пока борода не выросла! — И то, — ответно ухмыльнулся гномик. — А что — мне нравится! * * * — Бабушка, а почему у нас теперь владыка — женщина? Разве так — правильно? — Так уже было, внучек. — Было? Но в Хрониках об этом ничего не сказано! — Это смотря в каких. Наши старейшины не слишком любят вспоминать, что было время, когда их «великих предков», героев и воинов, таскала за бороды всего лишь женщина. И даже не гномка. — Не гномка? — Вот-вот… именно, что не гномка. — Но… кем же она была? Человеком? — Она была эльфка, малыш. Самая настоящая эльфка. — Но разве эльфы когда-нибудь жили с гномами? — Некоторые жили. Так же, как некоторые гномы уходили жить к эльфам. — Но ведь эльфы и гномы всегда враждовали… — Не всегда, малыш. Тогдашний наш владыка полюбил эльфку и женился на ней. Великие цверги были оскорблены. Трое мастеров меча, гномы тогда еще носили мечи, бросили вызов своему владыке. Тогда еще можно было бросить вызов владыке, и он принимал его сам, лично. Так вот, трое бросили ему вызов, и он вышел. Один, против троих, с молотом в руке. Он победил всех и доказал свое право поступать как ему будет угодно… Старая гномка замолчала, вздохнула чему-то… — И что дальше, бабушка? — Дальше? — она лукаво улыбнулась. — Дальше они жили долго и счастливо, как и положено в хорошей сказке, а их жизнь и впрямь была похожа на сказку, по крайней мере так повествуют те хроники, которых теперь днем с огнем не сыщешь. Хорошо жилось и прочим гномам, впрочем, цверги считали, что дела идут хуже некуда, мудрые правители обходились вовсе без войн, так что мечи и секиры цвергов ржавели без употребления. Поэтому когда владыка умер, они решили воспользоваться случаем и взять власть в свои руки. Но не тут-то было! Вдовая правительница быстро показала им, кто истинный хозяин подземных чертогов! В разыгравшейся нешуточной схватке многие из тогдашних старейшин недосчитались бород, а кое-кто потерял и голову. Эльфа правила еще долго и мудро, пока наконец не пришло ее время возвращаться к своему народу. Вот тогда-то и пришел срок всяких воителей. А нынешние старейшины старательно прячут эту Хронику на дно самых глубоких сундуков, запирают на самые крепкие засовы… — Бабушка… — Да, внучек? — Зачем… зачем ты мне это рассказала? — Затем, что все меняется вновь. Затем, что старые правила перестают быть правилами. Затем, что только ты сам можешь решить, что же сейчас правильно. — Я?! — Ты, малыш. Ты и другие такие же, как ты. Вам жить завтра, вам и решать. Мы свой выбор уже сделали. Хорошо ли, плохо ли, но сделали. Теперь ваша очередь. — Бабушка, но ведь есть же какие-то истинные, ну… самые настоящие… навсегдашние правила?! — Есть, — грустно улыбнулась старая гномка. — Вот только их никто не сумел записать. — Не сумел записать? Но почему? И где они находятся? — Говорят, они вырезаны волшебными рунами в глубине каждого искреннего сердца и каждый раз читаются по-разному. — То есть то, что верно на этот раз, может оказаться неверным в другой? — Ты правильно понял. — Значит, поэтому их и нельзя записать, — решил гномик. — Записанная правда тут же станет ложью, ведь записанное остается неизменным, а волшебные руны — нет. — Какой ты молодец, малыш. — Это притча? — чуть нахмурившись, буркнул он. — Это истина. — Чтобы я подумал? — не сдавался гномик. — Чтоб ты знал, — усмехнулась старуха. |