Книга Вторая клятва, страница 20 – Сергей Раткевич

— Достаточно, — сказал Четыре Джона. — Отдохни, парень…

— Отдохни? — удивился Эрик. — Зачем?

— Но я же вижу, что ты устал, — сказал Четыре Джона и провел широченной ладонью по его мокрой спине.

— Устал?! — поразился Эрик.

"И это называется — устал? Я привык называть этим словом совсем другое, господин старший конюх… ты даже представить себе не можешь, насколько другое…"

— Я не устал, господин старший конюх, — возразил Эрик.

— Зови меня просто — Четыре Джона, — напомнил старший конюх милорда герцога. — Мы же договаривались.

— Я не устал… Четыре Джона, — промолвил Эрик.

Разумеется, он прекрасно помнил, о чем они «договаривались», вот только мало ли что… иногда то, о чем договаривался вчера, перестает существовать на следующий день — так, словно его и не было никогда.

— А я говорю, устал, — настаивал Четыре Джона. — Мне лучше знать, недаром меня старшим конюхом назначили. Так что сядь и отдохни.

Огромная, как лопата, ладонь мягко усадила Эрика на чурбачок. Широким жестом Четыре Джона набросил на него свой огромный, будто шатер какого-нибудь фаласского вельможи, кафтан. Сам же старший конюх устроился на соседнем чурбачке и, вооружившись ужасающих размеров топором, принялся колоть дрова сидя. Ему даже замахиваться особо не приходилось. Едва соприкасаясь с его топором, поленья раскалывались сами, словно бы устрашенные той непомерной силищей, что заключалась в этом невероятном человеке.

"Такого я бы никогда не взялся убивать! — мелькнуло в голове у Эрика. — Такого разве что отравить… и то непонятно, сколько же яда нужно на такую прорву?!"

— Дяденька Четыре Джона! — раздался внезапно голос Кэт. — Я вам пирожка принесла…

— О! Здравствуй, красавица! — расплылся в улыбке великан-конюх.

"Кому другому она бы за «красавицу» голову оторвала, — подумал Эрик. — Уж родным-то братьям точно. Но Четыре Джона есть Четыре Джона, это даже мне понятно".

— Здравствуйте, дяденька! — откликнулась Кэт, улыбаясь до ушей. — Эрик, здравствуй! Сказки у тебя просто потрясающие! Мне твои кони и гномы потом аж во сне снились.

— Так ты, Эрик, еще и рассказчик? — подивился Четыре Джона.

— Еще какой! — воскликнула Кэт. — Я и то уже говорю: зачем ему на доктора учиться, пусть лучше учится на сказочника!

— Так ремесла, наверное, такого нету, — заметил Четыре Джона.

— Как нету? — возмутилась Кэт. — Должно быть! Я скажу папе, пусть съездит к королю и скажет ему, чтоб сделал так, чтобы было!

— Ну разве что к королю, — улыбнулся Четыре Джона, разворачивая сверток с пирогом. — Ого! Тут на нас на всех хватит! А ну-ка, пошли в мою пристроечку!

Горячий грушевый взвар, сладкий до изумления, отлично сочетался с олбарийским пирогом с изюмом.

— Пожалуй, надо и мне у тебя сказку попросить, — сказал Эрику Четыре Джона. — Не сейчас, конечно, а как настроение у тебя будет. Захочешь — расскажешь.

"Эдак скоро весь замок будет за мной гоняться и сказок требовать!" — с ужасом подумал Эрик.

— У него такие сказки, просто ух! — поведала Кэт. — Ладно, я к лошадям пошла. Надо же наконец и делом заняться.

Она запихнула устрашающих размеров кусок пирога прямо в рот и вышла решительным шагом.

— Куда это она? — спросил Эрик.

— На конюшню, — ответил Четыре Джона. — Дела у нее там. Кони стоят необследованные, от самых ужасных болезней не леченные. И вообще все ужасно, того и гляди — крыша рухнет.

Он улыбнулся и подмигнул Эрику. И тот понял, что младшая докторова дочка играет в "лечение коней" куда серьезнее, чем ему показалось. Куда уж серьезнее, когда ее «игрушками» становятся сами кони. Коням от ее игрушечного лечения, конечно, ничего не сделается. А вот ей самой от коней…

— Это не опасно? — встревоженно спросил Эрик.

— Кому другому — опасно, — ответил Четыре Джона. — Боевые кони шутить не любят. Но эта маленькая мерзавка обаяла всю конюшню. Не иначе как "лошадиное слово" знает. Кони в ней души не чают, все до единого. Сами никогда не обидят и другим не позволят.

Эрик чуть слышно вздохнул.

— А у тебя дома небось тоже сестренка есть, — вновь улыбнулся Четыре Джона, глядя на Эрика проницательными и мудрыми глазами младенца.

— Есть, — ответил Эрик, припоминая Карающих из фаласского Храма. — Даже несколько.

* * *

Когда Эрик вошел в лекарский кабинет, сэр Хьюго как раз провожал последнего пациента.

— Благодарю вас, доктор, — кланяясь, говорил тот.

— Главное, не забудьте, после еды, — отвечал наставник. — После, а не до. А благодарить станете, когда поможет.

— До свидания, доктор, — еще раз кланялся пациент.

— И вам до свидания, — кланялся Шарц.

— С дровами закончил? — только и спросил наставник.

— Закончил, — кивнул Эрик, глядя в глаза наставнику и ожидая, что тот хоть словом помянет вчерашнее. Не дождался.

"Может, дрова — это и вовсе не наказание? Уж больно нелепо это наказание выглядит. А если учесть изюмный пирог с грушевым отваром… это небось леди Полли придумала. И кусок такой здоровенный недаром прислала. Так, чтобы уж точно всем перепало. И когда успела? Она ж с утра сегодня в город уехала. Или Кэт сама кусок пирога на кухне выпросила? С такой станется. Она кого угодно уговорит и что угодно выпросит".

Так что, выходит, когда я вернул другой нож на место украденного…

— Что ж, отлично, — сказал Шарц. — Займемся делами.

"Займемся делами, и все?! И ты ничего, совсем ничего мне не скажешь?!"

— Наставник, — не выдержал Эрик.

— Да? — откликнулся сэр Хьюго.

— Я украл нож и сломал его, пытаясь вас убить, — сказал Эрик.

"Вот так. Теперь ты уже не сможешь промолчать!" — подумал он.

— Да, — кивнул Шарц, безмятежно поглядев на Эрика.

"Да? И это все?!! — возмутился Эрик. — Нет уж!"

— Вы дали мне другой, лучший нож и велели отнести на место, — продолжил Эрик.

"Ты мне скажешь! Я должен знать!"

— Да, — вновь кивнул Шарц.

"Проклятый гном! Ты это нарочно? Или ты это меня так наказываешь?"

— Когда я его положил, все кончилось? — терпеливо спросил Эрик. — Вы ведь за этим и сказали мне его положить?

— За этим, — ответил наставник. — Ты все правильно понял.

— Вы… не станете меня наказывать? — спросил Эрик.

— Не стану, — сказал Шарц. — Ты далеко не все тогда сделал неправильно. Кое-что ты сделал очень даже верно. Я сказал тогда, что ты выбрал неверный объект для нападения? Я был не прав. Напротив, ты выбрал удивительно верный объект для нападения. Можно сказать, наилучший!