Онлайн книга «Покрывало ночи»
— У нас шесть дней, — напомнил Курт. — Потом приступы вернутся. Через шесть дней мы должны быть в Джанхаре. — Нужно успеть, — сказал Мур. — Тогда не будем тратить время, — проговорил Курт. — Знать бы еще, как остановить эту… церемонию, что ли? — Ну, вообще-то считается, что именно ты тут главный, — усмехнулся посох. — Требуй. — Думаешь, услышат? — усомнился Курт. — Не сразу, — поразмыслив, ответил Мур. — Считается, что это ты обязан выслушивать их молитвы и славословия, им же слушать тебя совершенно не обязательно. Но ты не унимайся! Требуй громче. А еще лучше — присоединись к хору и спой что-нибудь им в ответ. — Может, мне еще и сплясать?! — рассердился Курт. — А что?! Неплохая идея! — обрадовался Мур — Ты — гений. Действуй! — Сам такой! — огрызнулся Курт, но все же встал и сделал шаг навстречу своим верующим. Подхватив под руки самую бойкую старуху, Курт закружился в стремительном танце. «Ну и ну!» — подумал он, чувствуя, как размашисто скользит под ногами пол. — «Танцы у них, однако! В самый раз ноги переломать! Интересно, смогут ли они верить в Бога с переломанными ногами?» Курт перетанцевал со всеми бабками и дедками, а также со всеми парнями и девками, наводнявшими танец. Некоторые девицы прижимались к нему так призывно, что он окончательно смешался и пару раз чуть не уронил посох. Он неоднократно пытался обратиться к своим возлюбленным чадам, но они пели так громко, славили его так старательно, так самозабвенно, что просто не замечали его, не слышали. Он пытался пропеть свок обращение к ним, но когда один человек поет:"Ребята, изложите свои просьбы по одному!", а все остальные хором тянут:"Славься!", то, разумеется, у этого одного ничего путного не выходит. Не услышит его никто. В конце концов Курт смирился. Пел, плясал, праздновал вместе с остальными. А потом нашел у жреца еще одну бутылку вина. Выпил ее — и очнулся утром с такой тяжелой головой, что ее даже подымать не хотелось. Когда они вошли, трактирщик закончил протирать стаканы. Он только что проводил за дверь теплую компанию ронских магов и теперь вовсю радовался жизни. Нет, ну вот ведь как хорошо! Снизу — земля, сверху — солнышко. Круглое. И эти… маги проклятущие… не убили же! Честное слово, живой! Трактирщик осторожно нащупал правую руку левой, проверяя свое наличие в окружающем мироздании. Наличие имело место. Живой. А что не заплатили, так это… ерунд, а в сущности. Ерунда. Не в деньгах счастье. Не в деньгах. Вот. Придя к такому потрясающему умозаключению, трактирщик дрожащей рукой налил себе полный стакан своего лучшего вина и единым махом опрокинул его в себя. Дорогущее, зараза! Но… для живого себя — ничего не жалко. Ничего. Честное слово. Трактирщик уже собрался было повторить подвиг щедрости, но тут открылась дверь и тихо вошли они. Трактирщик так и не понял, сколько их было. Они все входили и входили. Трактирщику казалось, что им не будет конца. Они входили — и солнечный свет умирал, соприкасаясь с ними. Но спасительная тьма не опускалась взамен. Место теплого солнечного света занимала белая мгла. Ледяная и жуткая. А они все входили и входили… и трактирщик не мог сказать, сколько их уже вошло. Он просто стоял и молился всем Богам, каких знал. Даже тем, в которых не верил. Он просил Богов, чтобы входящие, наконец, вошли и закрыли дверь. Быть может, тогда он вспомнит, как дышать — а иначе ему не жить. Те, кто не дышит, обычно умирают. Кошмар. А ему казалось, что страшнее ронских магов ничего и на свете не бывает. Как же. Трактир заполнился до отказа, и и дверь захлопнулась. — Садись, — приказал кто-то, и вошедшие быстро и дисциплинированно сели. Трактирщик умудрился затолкать в себя небольшой комок воздуха и теперь пытался повторить эту полезную для здоровья процедуру. — Трактирщик! — продолжил тот же голос. — Еды на всех! — Что прикажут уважаемые господа? — стараясь не дрожать, спросил трактирщик. — Вино и мясо, — прозвучал ответ. — И шевелись! Повелитель не должен ждать. Содрогнувшись от непередаваемого ужаса и наконец-то сумев как следует вздохнуть, трактирщик опрометью бросился выполнять приказ. — Эй, кто там! — придушено заорал он на попрятавшуюся от греха прислугу. — Живо сюда, вы! Убью, зарежу, а потом уволю без выходного пособия!!! — Хорошая идея! — воскликнула его лучшая служанка, опрометью убегая через заднюю дверь. — Главное — своевременная! — добавил старший повар, улепетывая следом, прямо в чем был, даже не переодевшись. Трактирщик с тоской посмотрел, как развеваются узорчатые полы его поварского халата, как смешно подпрыгивает его треугольный поварской колпак, и вздохнул. «Хорошо им. Они себе везде работу найдут. А мне бежать некуда. Это мой трактир.» — Ну, чего стоите? — бросил он второму повару и двум оставшимся служанкам. — Мы с вами, хозяин, — ответили те. — Тогда живо тащите вино и мясо из погребов! — рявкнул он. — И не дрожите так. На столы… сам подавать буду. — Но… — жалобно пискнула одна из девиц. — Эти… они так смотрят, словно вот-вот съедят! — Вот поэтому и нужно накормить их досыта! — рявкнул рассерженный трактирщик. — Чтоб не съели. Бегом, дуры! Обрадованные тем, что в зал им идти не придется, девицы мигом притащили все, что следовало. Второй повар от них не отставал. "Я даже не думал, что он такой здоровый, " — отрешенно помыслил трактирщик, завидев, как повар единым духом доволок из подвала тяжеленный бочонок вина. — «Да его ж втроем катить нужно!» Тут же, хлопнув себя по лбу, трактирщик кинулся за кувшинами. «Стою тут, разинув рот, а эти-то… не приведи Боги, если осерчают! Ведь и впрямь — сожрут!» Сжав зубы и стараясь не глядеть на ужасных посетителей, трактирщик обнес их вином и мясом. «Только бы ноги не подвели!» Собрав всю волю в кулак, он поинтересовался не желают ли восхитительные господа какого-нибудь гарниру. Есть замечательные салаты. Изумительный картофель. А еще… — Мы этого не едим, — ответил все тот же голос. «А остальные что — немые? Верно, что так. Не иначе. Гарниров не едят. Да что ж это деется-то, люди?!» Посетители молча пережевывали мясо, запивая вином. Молча и монотонно. Их однообразные движения завораживали. «Не смотреть на них. Только не смотреть. Это главное.» — Подойди, — велел голос. Трактирщик вздрогнул и повиновался. — Протяни руку. |