Онлайн книга «Возлюби ближнего своего»
– Нет! – ответил Керн. – Вы!.. Это вы виноваты в том, что нас поймали! Вы, негодяй! – Анна! – повторил муж. – Не трогайте ее, – сказал Керн. – Пусть выговорится, тогда ей станет легче. – Вставайте! – закричала женщина. – Я останусь здесь. Вы можете поступать, как хотите. Сразу за лесом свернете налево и подойдете прямо к чешской таможне. – Жидовская морда! – закричала женщина. Керн усмехнулся. – Только этого не хватало. Керн увидел, что мужчина что-то шепнул разъяренной женщине и попытался оттеснить ее. – Он наверняка пойдет на ту сторону, – всхлипывала она. – Он пойдет и пройдет! Он должен… Он обязан… Муж медленно увел жену в сторону леса. Керн достал сигарету. Он увидел, как в нескольких метрах от него, словно гном из-под земли, поднялось что-то темное; это был старик еврей, который тоже улегся на траву по примеру Керна. Сейчас он приподнялся и покачал головой. – Какие люди! Керн ничего не ответил. Он зажег сигарету. – Вы останетесь здесь на ночь? – мягко спросил старик спустя минуту. – До трех. Это лучшее время. Сейчас они еще сторожат. А к утру им надоест. – Ну, подождем до трех, – миролюбиво ответил старик. – Путь далекий, и часть пути нам, наверно, придется проползти, – заметил Керн. – Пустяки. Превращусь на старости лет из еврея в индейца. Они замолчали. Постепенно на небе высыпали звезды. Керн нашел Большую Медведицу и Полярную звезду. – Мне нужно добраться до Вены, – сказал старик спустя некоторое время. – А у меня, собственно, нет определенной цели, – сказал Керн. – Бывает и так. – Старик пожевал травинку. – А потом когда-нибудь окажется, что и у вас тоже есть цель. Так бывает. Приходит со временем. Нужно лишь подождать. – Да, – согласился Керн. – Нужно подождать. Но чего? – В сущности, ничего, – спокойно ответил старик, – Когда ты дождешься чего-нибудь, то видишь, что это ничто. И тогда начинаешь ждать чего-нибудь другого. – Да, может быть, – согласился Керн. – Меня зовут Мориц Розенталь, я из Годесберга-на-Рейне, – сказал старик через минуту. Он достал из рюкзака тонкий серый плащ и накинул его на плечи. Теперь он еще больше походил на гнома. – Временами кажется смешным, что у человека есть имя, правда? Особенно ночью… Керн смотрел на темное небо. – …и особенно когда у человека нет паспорта. Имена должны быть записаны, иначе они человеку не принадлежат. В кронах деревьев зашумел ветер. Казалось, сразу за лесом начинается море. – Как вы думаете, они будут стрелять, те, на той стороне? – спросил Мориц Розенталь. – Не знаю. Наверно, нет. Старик наклонил голову. – Все-таки у людей, которым за семьдесят, есть преимущество – они уже не так рискуют своей жизнью… Штайнер, наконец, узнал, где скрываются дети старого Зелигмана. Адрес, который он нашел в еврейском молитвеннике, оказался верным, но за это время детей успели перевезти в другое место. Прошло много времени, прежде чем Штайнеру удалось узнать, куда – сперва его принимали за шпика и не доверяли. Он захватил из пансиона чемодан и отправился в дорогу. Дом находился в восточной части Вены. Прошло более часа, прежде чем он добрался до места. Он поднялся по лестнице. На каждом этаже – по три двери. Он чиркал спички и отыскивал нужную. Наконец, на четвертом этаже он увидел овальную медную пластинку с надписью: «Самуэль Бернштейн. Часовщик». Штайнер постучал. За дверью послышался топот ног и шепот. Затем раздался робкий голос: – Кто там? – Мне нужно вам кое-что отдать, – сказал Штайнер. – Чемодан. Внезапно он почувствовал, что за ним наблюдают, и быстро обернулся. Дверь квартиры за его спиной бесшумно отворилась. В проходе появился тощий мужчина в жилете. Штайнер поставил чемодан на лестницу. – Вы к кому? – спросил человек в дверях. Штайнер взглянул на него. – Бернштейна нет, – добавил мужчина. – У меня здесь вещи старого Зелигмана, – ответил Штайнер. – Его дети должны быть здесь. Я был рядом с ним, когда случилось несчастье. Мужчина смотрел на него еще минуту. – Ты его можешь спокойно впустить, Мориц! – крикнул он. Зазвенела цепь, щелкнул ключ. Дверь в квартиру Бернштейна открылась. Штайнер вгляделся в тускло освещенную переднюю. – Что? – удивился он. – Ведь это… ну, конечно, это отец Мориц! В дверях стоял Мориц Розенталь. В руке он держал деревянную поварешку. На плечи был накинут плащ. – Это я… – ответил он. – А это… Штайнер! – внезапно сказал он радостно и удивленно. – Я должен был бы догадаться! Действительно, мои глаза слабеют! Я знал, что вы в Вене. Когда мы встречались в последний раз? – Приблизительно год тому назад, отец Мориц. – В Праге. – В Цюрихе. – Правильно, в Цюрихе, в тюрьме. Хорошие там люди. В последнее время у меня что-то все перемешалось. Полгода тому назад снова был в Швейцарии. В Базеле. Там отлично кормят, но, к сожалению, там нет таких сигарет, какие дают в городской тюрьме, в Локарно. У меня в камере даже стоял букет камелий. Не хотелось уходить оттуда. Милан с ним не сравнишь. – Он помолчал. – Входите, Штайнер. Мы стоим на лестнице и обмениваемся воспоминаниями, словно старые грабители. Штайнер вошел. Квартира состояла из кухни и комнатки. В комнате стояло несколько стульев, стол, шкаф и лежали два матраца с одеялами. На столе разбросаны инструменты. Между ними стояли дешевые будильники и статуэтки в стиле барокко с ангелами, держащими старые часы; секундная стрелка часов изображала смерть, размахивающую косой. Над плитой на согнутой ручке висела кухонная лампа с зеленовато-белой ржавой газовой горелкой. На железных конфорках газовой плиты стояла суповая кастрюля, от которой шел пар. – Я как раз варю для детей обед, – сказал Мориц Розенталь. – Нашел их здесь, как мышек в мышеловке. Бернштейн – в больнице. Трое детей покойного Зелигмана сидели на корточках у плиты. Они но обращали внимания на Штайнера. Они уставились на кастрюлю с супом. Старшему было около четырнадцати лет, самому младшему – семь или восемь. Штайнер опустил чемодан. – Вот… чемодан вашего отца, – сказал он. Все трое посмотрели на него равнодушно, почти не шевельнувшись. Они только чуть-чуть повернули головы. – Я его видел, – продолжал Штайнер, – он говорил мне о вас. |