Онлайн книга «Приют Грез»
|
- Об этом не следует думать, дорогой друг, - тихо повторила хозяйка дома, - особенно в мае, в такой майский вечер. - Но именно этот вечер и настроил меня на мрачные мысли. Не странно ли, что как раз красота и счастье внушают человеку самые грустные мысли? Однако на меня минорное настроение навеяло и кое-что другое… Из гостиной до них донесся трубный голос советницы: - Да куда же он подевался? - Вот у кого настроение всегда мажорное, - улыбнулась хозяйка дома и вместе с Фрицем вошла в гостиную. - Ну, наконец-то! - воскликнула советница. - А мы уж тут чуть было не заподозрили неладное, видя ваше желание уединиться! - Да что вы, - возразила хозяйка дома и указала на свои еще густые волосы. - При моей-то седине? - Для этого мы все же староваты, - добавил Фриц. - Бог ты мой, вот это мило: вы - и вдруг староваты, - пророкотала советница. - В ваши-то тридцать восемь лет! - Болезнь старит. - А, пустяки, пустые отговорки. Если сердце молодо - весь человек молод! Ну входите же, я распорядилась оставить вам чашку чая! С этими словами советница, невзирая на отчаянные протесты Фрица, наложила ему на тарелку такую кучу пирожных, что хватило бы на целую роту. Фриц немного поел и огляделся. Чего-то не хватало. Тут дверь в музыкальную комнату отворилась, и вместе с вошедшей юной девушкой в гостиную ворвался аромат сирени. Хозяйка дома по-матерински нежно обняла ее плечи. - Не хватит ли тебе мечтать в одиночестве, Элизабет? Господин Шрамм все-таки пришел к нам… Фриц поднялся со стула и восхищенно загляделся на очаровательное создание. - Моя племянница Элизабет Хайндорф. Господин Шрамм, наш дорогой друг, - представила их госпожа Хайндорф. Два синих глаза взглянули в лицо Фрица, и узкая рука легла в его руку. - Я немного опоздал, - извинился Фриц. - Вас легко понять. Когда кругом так красиво, совсем не хочется общаться. - И все же - в такие минуты тоже тянет к людям. - По сути - к человеку, которого и на свете-то нет. - Может быть, к человечеству в этом одном человеке. - К чему-то безымянному… - Наша самая светлая тоска никогда не имеет имени… - Это причиняет такую боль… - Только в самом начале… Позже, когда все уже знаешь, научаешься быть скромнее. Жизнь - это чудо, но чудес она не творит. - О нет, творит! - глаза Элизабет сияли. Фрица тронула ее горячность. Он вспомнил свою юность, когда он с той же искренностью произносил те же самые слова. И ощутил горячее желание сделать так, чтобы этому прелестному существу не сломали его веру в чудо. - Верите ли вы, что в жизни бывают чудеса, милая барышня? - О да! - Сохраните эту веру! Несмотря ни на что! Вопреки всему! Она справедлива! Не хотите ли сесть рядом? Фриц подвинул для нее кресло. Элизабет уселась. - А вы, господин Шрамм, верите в чудо? Фриц несколько секунд молча смотрел на нее. Потом сказал четко и ясно: - Да! Госпожа Хайндорф подала знак слуге. Тот принес на подносе сигары, сигареты и ликер. - Можете курить, господин Шрамм, - кивнула она Фрицу. - Это моя слабость, - сказал Фриц и взял сигарету. - Пауль, принесите и мне сигарету! - крикнула советница. - Сигару… - тихонько шепнул слуге Фриц. Тот ухмыльнулся и подал советнице коробку черных гавайских сигар. - Может, вы принесете мне еще и трубку? - возмущенно фыркнула та. Увидев, что Фриц засмеялся, она уловила заговор между ними и погрозила пальцем. - Вы тоже курите? - спросил Фриц у Элизабет. - Нет, я не люблю, когда женщины курят. - Вы правы. Не каждой женщине это идет. Вам лично совсем не пойдет! - Что он говорит? - воскликнула советница, заподозрив еще одну шпильку в свой адрес. - Мы говорили о курящих женщинах… - Ну, вы, художник, вряд ли отличаетесь узостью взглядов.- Верно, но я смотрю на это с художественной точки зрения. - Как это? - Разные бывают курильщики. - Но в любом случае они окружают себя дымовой завесой, то есть наводят туману, - улыбнулась хозяйка дома. Тут уж засмеялась и советница: - Потому-то мужчины и курят так много, не правда ли, господин Шрамм? - Конечно. У мужчин курение - потребность, а у женщин - кокетство! - Ах, вот как! Вы считаете, что сигарета не доставляет нам никакого удовольствия? Что мы не способны ощутить ее вкус? - Этого я не думаю. Но женщина может к чему угодно привыкнуть и от чего угодно отвыкнуть, если полагает, что это ей идет или нет. - Значит, курение мне идет, - иронично улыбнувшись, заметила советница. - Я сказал: если она полагает! Это еще не значит, что так оно и есть. - О, маэстро, как вы жестоки. - Вы, сударыня, находитесь над схваткой. Ведь причина курения у женщин уже указывает, какой женщине можно курить. Именно той, которая кокетничает. - Вот и отлично, - усмехнулась советница и жадно затянулась. - Женщина ангельского типа с сигаретой во рту смотрится неэстетично. А демонический тип может благодаря сигарете выглядеть весьма обольстительно. И вообще - черноглазой брюнетке курение идет больше, чем светловолосой. Женщины инстинктивно чувствуют это. Вот почему на юге гораздо больше заядлых курильщиц. - Я этого не люблю, - заметила Элизабет. Сквозь открытое окно издалека донеслось пение. Разговор перешел на обыденные темы. Фриц в задумчивости откинулся на спинку кресла, окутавшись колечками голубоватого дыма. Он думал о своей неоконченной картине, стоявшей на мольберте. Она должна была называться «Спасение» и изображать сломленного горем мужчину и девушку, нежно гладящую его по волосам. Для мужчины он уже нашел натурщика. И теперь ожидал, когда счастливый случай поможет ему подобрать модель для девушки. Она должна быть воздушной и очень доброй. Но пока ничего определенного не встретилось. Руки ее должны излучать свет, доброту и радость. Погруженный в свои мысли, Фриц взглянул в сторону Элизабет. Вот кто мог бы стать этой светоносицей, полной тихой сдержанной силы. Ее тонкий, нежный профиль на фоне темного гобелена напоминал добрую сказку Эйхендорфа [2] . |