Онлайн книга «Три товарища»
|
Я сразу понял всё. Смуглая особа, с которой он жил, доняла его. — Да, кадилляк, — сказал я мечтательно. — Вот тогда-то вам и надо было хватать его. Роскошная была машина! Мы отдали ее за семь тысяч марок. Наполовину подарили! — Ну уж и подарили… — Подарили! — решительно повторил я и стал прикидывать, как действовать. — Я мог бы навести справки, — сказал я, — может быть, человек, купивший ее тогда, нуждается теперь в деньгах. Нынче такие вещи бывают на каждом шагу. Одну минутку. Я пошел в мастерскую и быстро рассказал о случившемся. Готтфрид подскочил: — Ребята, где бы нам экстренно раздобыть старый кадилляк? — Об этом позабочусь я, а ты последи, чтобы булочник не сбежал, — сказал я. — Идет! — Готтфрид исчез. Я позвонил Блюменталю. Особых надежд на успех я не питал, но попробовать не мешало. Он был в конторе. — Хотите продать свой кадилляк? — сразу спросил я. Блюменталь рассмеялся. — У меня есть покупатель, — продолжал я. — Заплатит наличными. — Заплатит наличными… — повторил Блюменталь после недолгого раздумья. — В наше время эти слова звучат, как чистейшая поэзия. — И я так думаю, — сказал я и вдруг почувствовал прилив бодрости. — Так как же, поговорим? — Поговорить всегда можно, — ответил Блюменталь. — Хорошо. Когда я могу вас повидать? — У меня найдется время сегодня днем. Скажем, в два часа, в моей конторе. — Хорошо. Я повесил трубку. — Отто, — обратился я в довольно сильном возбуждении к Кестеру, — я этого никак не ожидал, но мне кажется, что наш кадилляк вернется! Кестер отложил бумаги: — Правда? Он хочет продать машину? Я кивнул и посмотрел в окно. Ленц оживленно беседовал с булочником. — Он ведет себя неправильно, — забеспокоился я. — Говорит слишком много. Булочник — это целая гора недоверия; его надо убеждать молчанием. Пойду и сменю Готтфрида. Кестер рассмеялся: — Ни пуху ни пера, Робби. Я подмигнул ему и вышел. Но я не поверил своим ушам, — Готтфрид и не думал петь преждевременные дифирамбы кадилляку, он с энтузиазмом рассказывал булочнику, как южноамериканские индейцы выпекают хлеб из кукурузной муки. Я бросил ему взгляд, полный признательности, и обратился к булочнику: — К сожалению, этот человек не хочет продавать… — Так я и знал, — мгновенно выпалил Ленц, словно мы сговорились. Я пожал плечами: — Жаль… Но я могу его понять… Булочник стоял в нерешительности. Я посмотрел на Ленца. — А ты не мог бы попытаться еще раз? — тут же спросил он. — Да, конечно, — ответил я. — Мне всё-таки удалось договориться с ним о встрече сегодня после обеда. Как мне Найти вас потом? — спросил я булочника. — В четыре часа я опять буду в вашем районе. Вот и наведаюсь… — Хорошо, тогда я уже буду знать всё. Надеюсь, дело всё-таки выгорит. Булочник кивнул. Затем он сел в свой форд и отчалил. — Ты что, совсем обалдел? — вскипел Ленп, когда машина завернула за угол: — Я должен был задерживать этого типа чуть ли не насильно, а ты отпускаешь его ни с того ни с сего! — Логика и психология, мой добрый Готтфрид! — возразил я и похлопал его по плечу, — Этого ты еще не понимаешь как следует… Он стряхнул мою руку. — Психология… — заявил он пренебрежительно. — Удачный случай — вот лучшая психология! И такой случай ты упустил! Булочник никогда больше не вернется… — В четыре часа он будет здесь. Готтфрид с сожалением посмотрел на меня. — Пари? — спросил он. — Давай, — сказал я, — но ты влипнешь. Я его знаю лучше, чем ты! Он любит залетать на огонек несколько раз: Кроме того, не могу же я ему продать вещь, которую мы сами еще не имеем. — Господи боже мой! И это всё, что ты можешь сказать, детка! — воскликнул Готтфрид, качая головой. — Ничего из тебя в этой жизни не выйдет. Ведь у нас только начинаются настоящие дела! Пойдем, я бесплатно прочту тебе лекцию о современной экономической жизни… * * * Днем я пошел к Блюменталю. По пути я сравнивал себя с молодым козленком, которому надо навестить старого волка. Солнце жгло асфальт, и с каждым шагом мне всё меньше хотелось, чтобы Блюменталь зажарил меня на вертеле. Так или иначе, лучше всего было действовать быстро. — Господин Блюменталь, — торопливо проговорил я, едва переступив порог кабинета и не дав ему опомниться, — я пришел к вам с приличным предложением. Вы заплатили за кадилляк пять тысяч пятьсот марок. Предлагаю вам шесть, но при условии, что действительно продам его. Это должно решиться сегодня вечером. Блюменталь восседал за письменным столом и ел яблоко. Теперь он перестал жевать и внимательно посмотрел на меня. — Ладно, — цросопел он через несколько секунд, снова принимаясь за яблоко. Я подождал, пока он бросил огрызок в бумажную корзину. Когда он это сделал, я спросил: — Так, значит, вы согласны? — Минуточку! — Он достал из ящика письменного. стола другое яблоко и с треском надкусил его. — Дать вам тоже? — Благодарю, сейчас не надо. — Ешьте побольше яблок, господин Локамп! Яблоки продлевают жизнь! Несколько яблок в день — и вам никогда не нужен врач! — Даже если я сломаю руку? Он ухмыльнулся, выбросил второй огрызок и встал: — А вы не ломайте руки! — Практический совет, — сказал я и подумал, что же будет дальше. Этот яблочный разговор показался мне слишком подозрительным. Блюменталь достал ящик с сигаретами и предложил мне закурить. Это были уже знакомые мне "Коронас". — Они тоже продлевают жизнь? — спросил я. — Нет, они укорачивают ее. Потом это уравновешивается яблоками. — Он выпустил клуб дыма и посмотрел па меня снизу, откинув голову, словно задумчивая птица. — Надо всё уравновешивать, — вот в чем весь секрет жизни… — Это надо уметь. Он подмигнул мне; — Именно уметь, в этом весь секрет. Мы слишком много знаем и слишком мало умеем… потому что знаем слишком много. Он рассмеялся. — Простите меня. После обеда я всегда слегка настроен на философский лад. — Самое время для философии, — сказал я. — Значит, с кадилляком мы тоже добьемся равновесия, не так ли? Он поднял руку: — Секунду… Я покорно склонил голову. Блюменталь заметил мой жест и рассмеялся. |