Книга Утраченная невинность, страница 62 – Карен Миллер

— Нет, Дурм, нет! Ты должен лежать!

Дурм нахмурился, отчего морщины на его лице стали глубже, и беззвучно зашевелил губами. Обвел взглядом палату, словно отыскивая что-то или кого-то.

— Борн, — произнес он глухим утробным голосом. — Борн! — По его бескровным щекам потекли слезы.

— Кто-нибудь, пошлите за королем, — приказал Никс.

Керрил вновь бросилась вон из палаты, расшвыривая коллег, стоящих на пути, как кегли. Дурм снова подал голос:

— Никс? Никс, помоги мне!

— Я стараюсь, — ответил лекарь и почувствовал, как глаза наполняются слезами радости и сочувствия. — Но ты должен вести себя спокойно и лежать.

Дурм содрогнулся; сильная конвульсия свела его тело, и плечи оторвались от подушек. Глаза и рот широко открылись, на лице появилось выражение триумфа, экстаза, невероятного облегчения.

— Очнулся! — проревел он. — Наконец-то очнулся!

— Да, очнулся, но еще очень слаб, — сказал Никс. — Ты должен…

— Дайте мне встать, — потребовал Дурм и сделал попытку сбросить одеяло. — Я потерял слишком много времени и потратил слишком много сил, удерживая жизнь в этом гниющем трупе. Дайте мне встать, я сказал! Или погибнете прямо там, где…

Забыв о том, что собственными руками собирал это тело по частям, Никс бросился на Дурма и всем весом прижал его к постели.

— Несите эбонард! Сейчас же!

Кто-то опрометью бросился выполнять приказ; Никс высвободил свою правую руку и прижал ладонь к груди Дурма, ощутив бешеное биение сердца мага.

— Квантиасат! Боладусет! — Это было успокоительное заклинание, которое он использовал для находящихся в сознании, но крайне возбужденных пациентов. — Боладусет, Дурм! Да успокойся же, наконец!

Заклинание подействовало, и Дурм обмяк, упал на подушки. Кто-то сунул в руку Никса флакон с эбонардом; он влил содержимое в рот Дурму и закрыл ему нижнюю челюсть рукой. Дурм глотнул. Поперхнулся. Фыркнул. Глаза его затуманились, закатились, на лице появилась глупая улыбка. Никс упал в кресло, отдуваясь, потом грозно посмотрел на подчиненных, сгрудившихся у двери.

— Убирайтесь! Скоро его величество приедет.

Но вместо короля в палате через некоторое время появился Эшер.

— Что случилось? — требовательно спросил он, входя в палату больного, словно в собственный кабинет. Никс поднял взгляд, узнал молодого грубияна-олка, которому залечил рассеченную бровь, и подумал, что свое дело он в тот раз сделал хорошо — даже шрама не осталось.

Лекарь встал из кресла.

— Я просил приехать его величество.

— Сейчас это невозможно. Зачем он вам?

Оставленный без присмотра, Дурм снова зашевелился, вздохнул и произнес:

— Борн…

— Он очнулся? — не веря своим ушам, спросил Эшер.

Никс улыбнулся.

— Очнулся и, похоже, сохранил все свои способности.

Не отрывая глаз от Главного мага, Эшер сказал:

— Я привезу короля. — Он тут же развернулся и ушел так же внезапно, как и пришел. Примерно через полчаса он снова появился в палате, на этот раз — с его величеством.

Гар выглядел истощенным; казалось, он вот-вот свалится с ног. Неудивительно, если учесть, что лишь вчера похоронил свою семью. И все же…

— Ваше величество, — поклонился Никс.

Гар словно не заметил его. Он прошел прямо к постели Дурма и упал в кресло. Схватив безвольную руку Главного мага, Гар прижал ее к губам.

— Дурм! Дурм, я пришел. — Маг не ответил, и Гар посмотрел на лекаря, не скрывая своего недовольства. — Что такое? Ты же сказал, что он пришел в себя!

Никс обменялся взглядом с Эшером и откашлялся.

— Он был слишком возбужден, ваше величество, и вынудил меня прибегнуть к успокоительным средствам. Уверен, он вот-вот снова очнется.

Гар сердито отвернулся и уставился на Дурма.

— Не стоило этого делать, Никс. Ты же знаешь, что он мне нужен в сознании и…

Дурм вздохнул. Пошевелился. Открыл глаза.

— Что… что…

Затаив дыхание, Гар склонился над ним.

— Хвала Барле. Дурм, ты меня слышишь? Узнаешь меня?

Дурм улыбнулся прямо в озабоченное, ждущее лицо Гара.

— Конечно, — произнес он. Говорил Главный маг негромко и глумливо. — Ты калека, Гар. Жалкий и презренный отпрыск Борна.

Никс шагнул ближе к постели.

— Эбонард — мощное снотворное, ваше величество, иногда оно играет злые шутки с языком пациентов. Неразумно принимать всерьез…

Гар покраснел от возмущения.

— Уж не думаешь ли ты, что я обижусь на слова больного человека?

Никс снова перекинулся взглядами с Эшером. Друг короля нахмурился и покачал головой, и Никс благоразумно воздержался от дальнейшего разговора.

— Конечно же, нет, ваше величество.

Дурм беспокойно задвигался и прошептал:

— Борн! Где Борн?

Гар наклонился поближе к нему.

— Сейчас он не может приехать. Но он любит тебя и шлет свой привет.

Дурм облегченно улыбнулся.

— Борн. Друг мой. Передайте и ему от меня слова любви. Скажите, что мы скоро увидимся. — Он еще раз вздохнул и снова погрузился в сон.

Гар выпустил руку Дурма, встал и подошел к окну.

— Он не помнит, что случилось?

— Пока еще рано говорить с полной определенностью, — ответил Никс. — Но учитывая повреждения, которые он получил… Похоже, что не помнит. Когда он достаточно окрепнет, я…

— Не надо. Я сам расскажу ему.

— Как пожелает ваше величество.

— Через какое время он сможет вернуться к своим обязанностям?

Никс заколебался. С этим молодым человеком следует вести себя крайне осторожно.

— Ваше величество… Просто чудо, что Дурм вообще жив. Неразумно будет загадывать вперед в таком случае, как этот.

Гар холодно посмотрел на лекаря через плечо.

— Ты же знаешь, Никс, что он мне нужен.

Осторожность осторожностью, но причинять вред пациенту Никс не позволит. Даже королю.

— Полагаю, что у его величества много забот, но первейшей из них считаю здоровье Дурма.

— Король с тобой согласен, — вмешался Эшер. Он говорил резко и взглядом словно предостерегал лекаря от возражений. — Просто сделай все от тебя зависящее, чтобы поскорее вылечить Дурма. Вот все, о чем мы просим.

Мы. Никс ощутил легкое беспокойство и повернулся к Гару.

— Ваше величество?