Онлайн книга «Время жестоких чудес»
|
Алек неуверенно кивнул. – Кажись, понял, – сказал он. – Но ты могла сказать мне словами… Криста фыркнула. – Тебе уже говорили. Прислушался ли ты к словам? – Она снова обратилась к книжному тону. – Не доходит через уши, дойдет через… другое место. – Но почему так?.. – Человек, когда его пытаются убить, становится очень-очень внимательным. – А ты бы… Она снова прочла его мысли: – Ты в самом деле хочешь это знать? Алек подумал: – Нет. Не хочу. Криста подняла руку, свела пальцы, в промежуток между указательным и большим не всякая муха пролетела бы: – Вот на столько не достала до сердца. – Полагаешь, она была права? Ну, то есть выразив свое мнение таким способом? Алия шла рядом, поглядывала искоса. По другую сторону шел Дим и тоже жаждал услышать ответ. Как и все остальные. Алек мотнул головой. – Она была уверена в своей правоте. Иногда этого достаточно. – Он прикусил язык, но слова не воротишь назад. На уроках истории в Школе это было одно из любимых высказываний патэ Киоша, когда он рассказывал о великих деяниях, победах, ошибках и преступлениях священников, правителей и полководцев прошлого. – Ты думаешь, эта ненормальная… – Не зови ее так, – сказал Алек, выдираясь из паутины прошлого. – Но она… – Лина задохнулась от ярости. – Чуть не убила меня. Вообще-то я заметил. – Он тронул подзатянувшиеся царапины. – Таково Испытание. Ведь старшие ничего не сказали ни мне, ни ей… Вечером зашла Кати и принесла известия: – Она на самом деле войя. – Как Сэм? – Нет… – Самилла, сестра Дерека, не была войей, но училась и в мечном и безоружном бою могла дать фору любому парню ее возраста. – Криста полноправная, испытание прошла на год позже Дерека, и, говорят, она крутая… – Но… – Но пальцы у нее чистые и уши не разрезаны. Странно, правда? – Девушке не сиделось за столом, она ходила из угла в угол, что-то разминала в ступке, глядя искоса на Алека. Юноша не переставал думать о смерти, прошедшей совсем рядом – «вот на столько не достала»… Случается в жизни человека страшный миг, когда он осознает, что смертен. Мысль о смерти – как кислота, которой можно испытать дела своей жизни. Истинные из них только те, которые не растают в дымке и не обесцветятся под воздействием ее. Книга Утром Алек дивился, с каким трудом выполняют товарищи простое в общем-то упражнение. Когда подошла его очередь, он встал в круг, поднял один камень, второй, третий… Невольно вспомнились его упражнения в Школе и те испытания после Избавления. Не отвлекаться… Пятый… шестой… Когда седьмой камень взмыл вверх и присоединился к остальным, Алек понял, что вернул себя, каким он был до экзорцизма… и стал еще сильнее. После девятого камня внимание стало разбегаться. Одиннадцать… Двенадцать… Уже тринадцать камней величиной с голову тролля висели в воздухе. Собственно, испытание он уже прошел, камней должно быть семь, но ему хотелось достигнуть предела… и превысить его. – Хватит хвастаться, – достиг сознания чей-то голос. Едва до Алека дошло, что его могут счесть хвастуном, все его сосредоточение развалилось, как домик из плашек бересты. Камни посыпались вниз, глубоко вонзаясь в траву. Испытание пройдено. Алек прошел в толпу, к друзьям, искоса посмотрел на Лину. – Подумаешь, камни, – фыркнула Лина. – Мелочь. Алек почувствовал, что его уши горят. Ему уже не раз казалось, что Лина умеет читать мысли. По крайней мере его мысли она угадывала часто. У Кристы это тоже неплохо получалось. – Хочешь меня впечатлить? Пойдем. Они протолкались через толпу, вышли на поле. Лина остановилась на опушке леса, около ручья, кивнула на мшистый валун, до половины вросший в землю. – Вот это не мелочь? Один камень в семьдесят мерок поднять легче, чем семь камней в десять мерок – ровно в семь раз. Важен не вес, а количество векторов контроля… Алек фыркнул и закрыл было глаза, собирая себя в себе, но Лина дернула его за рукав. – Нет. Сразу. Алек уставился на нее: ты пошутила, да? Девушка ухмылялась: в бою у тебя не будет секунд, чтобы сосредоточиться. Алек задрал голову и отступил на шаг, чтобы полностью разглядеть камень. Кивнул и приник к камню, почти обняв, потом отпрянул и махнул рукой. Секунду ничего не происходило, потом валун дернулся в земляном гнезде. Камень во много раз превосходил все, что Алеку случалось поднимать до этого, и весил, пожалуй, в двадцать раз больше самого юноши. Ему случалось создавать и большие системы контроля, во время управления погодой разум синоптика вбирает в себя огромный объем воздуха, но воздух текуч и все-таки легче камня, хоть сколько Майнус тверди, что разница в весе несущественна… Неохотно, с величавой медлительностью камень воздвигался из земли. Кто-то позади восхищенно вздохнул. Алек тянул валун все выше и выше, пытаясь поднять до вершин деревьев. – Не мелочь? – хрипло спросил он, стирая контроль из Узора. Камень ударился оземь, и земля вздрогнула, из-под валуна сочилась мутная вода. – Не мелочь? – Не мелочь, но… Опять, ну сколько тебе говорить! – Лина подошла, взяла его за руку, Алек чуть не заорал от боли. – Смотри! Рука была испещрена красными точками, вены ярко выделились, лунки ногтей налились дурной синевой. – Теперь шкурка слезет. Сколько раз тебе говорили, что нельзя использовать жест в качестве опорной точки для воздействия на Узор?! В качестве вспомоществования – можно, но в качестве основы – ни-ни! Ни жест, ни слово – только мысль! Ну вот, кровь! Запрокинь голову! Шмыгая раскровавленным носом, Алек произнес гнусаво: – Да егунда, пгосто слегка устал… – Устал! – Треск ткани, Лина сбежала к ручью. – Ты знаешь, что могло бы… Могло бы быть всякое! Больше не делай так без необходимости! Интересно, подумал Алек, кто, собственно, заставил меня сделать это? На нос ему шлепнулась холодная примочка. – И еще… – Лина оглянулась по сторонам, потом пододвинулась очень близко: – Не говори об этом остальным. Тебя живо вышвырнут… – За это? – Алек дернул подбородком в сторону камня. – Нет, за это, – пародируя его жест, девушка взмахнула рукой. – Жестование – серьезная ошибка. |