Онлайн книга «Время жестоких чудес»
|
Однажды Алек застал Лину в полете. Это была их первая серьезная ссора. На целый день. Этот день был солнечным и дождливым. Небо то плакало, то улыбалось солнышком. Наконец Гному и Шанке это надоело, они вышли за околицу, взялись за руки… Хлынул теплый ливень, в небе вспыхнули радуги. Алек стоял на башне, его глаза безостановочно и бездумно обшаривали зеленые просторы. Он чувствовал, что Лина рядом, стоит за его спиной. Девушка подошла, взяла его за руку. – Извини… Я не знаю, что на меня нашло… Так рисковать… Он высвободил руку только для того, чтобы развернуть ее лицом к себе и поцеловать. – Это ты прости меня. Я дурак. Ты, конечно, летай когда хочешь. Только… будь осторожна. – Ты тоже. Дети прыгали по лужам, весело кричали. В «сырой избе» невозможно было долго находиться, плесень покрывала стены, густой запах буквально залеплял лицо. Алек несколько раз сглотнул, с отвращением отвел мокрые занавески, которые поддерживали должную сырость. Воздух, казалось, можно было пить, но вряд ли такая отрава утолила бы жажду. – Лина! – Голос, приглушенный тряпками, прозвучал негромко и как-то жалко. Два окошка в потолке, затянутые пузырем, давали мало света. Алек стоял, ожидая, пока глаза привыкнут к полутьме. – Лина! Плантация плесени была самой большой в Полесье. «Сырая изба» была почти такого же размера, как дом для посиделок. Плесень разных цветов гроздьями свисала со стен. Алек не разбирался в ней и не хотел разбираться, выращивание плесени было традиционно женским делом. – Лина! – Ай? – Пойдем отсюда, отравишься! – Сейчас. Девушка подошла, вытирая о фартук руки, подставила губы для поцелуя. Она пахла травяной горечью. – Пошли, поможешь мне. Алек замотал головой: – Ни за что, – и взял ведерко с резаной зеленью. Они намазали новые доски яичным желтком, потом разбросали на них листья. Лина специальным ножичком сострогала кусочек сиреневой плесени и посадила на подготовленную «грядку». – Это лекарственная или серная? – Это кислотная. А серная – вон та, с желтизной. – Лина указала на серые комки, покрытые желтыми точками. – Завтра можно уже собирать. – Значит, еще пороху будет… – Ага. – Лина помрачнела, попыталась улыбнуться. – Как тебе те новые громобои? – Отлично. Они тяжелее, чем деревянные, но надежнее и точнее. И их, сама понимаешь, не надо выбрасывать после первого же выстрела. Странно, что никто раньше не додумался делать громобои не из дерева, а из металла. Впрочем, Влад говорит, на редкость трудоемкий процесс… – А… – Лина опустила голову, отвернулась. – Что? – Ты… как настоящий вой. Когда ты говоришь об оружии, у тебя глаза вспыхивают… – Тебе так кажется из-за того, что здесь темно. Давай-ка выйдем на свежий воздух. Они сидели на крыльце и болтали ни о чем. Потом Алек спохватился. – Эста ра харай, тренировка! Вики нас без соли съест! Они взялись за руки и побежали. После изматывающих занятий у них была только одна мечта – поскорее добраться до своих закутков на сеновале и выспаться как следует. Как-то само собой получилось, что добрались они до одного и того же закутка, и выспаться им не удалось. А завтра до них добралась война. – Белокамье, – уверенно сказала Криста. Она забралась на самую высокую башню городьбы и прислушивалась к Живе. Лина была спокойна, но Алек знал, что это лишь внешнее спокойствие. У них были одни и те же мысли на двоих. В Белокамье остались учитель Майнус и скольки-то-юродный брат Лины Гераж, названый брат Алека Ромэн, большинство боеспособного населения Мечты и других уже несуществующих деревень. Детей и подростков отправили в Полесье, городок был дальше от контролируемого имперским войском пространства и защищен лучше. Была еще одна причина, но ее никто не произносил вслух. В случае разгрома из Полесья было бы легче отступить. – Чего мы ждем? – спросила Алия, нервно бросая руку на рукоять меча. Ее аура пылала алым. – Успокойся, – тихо сказал Алек. – Это ты мне говоришь – успокойся?! – Ты ведь уже взрослая и нияз. – Подумай, какой пример ты подаешь своим, – добавила Лина голосом, удивительно похожим на голос ее матери. Алия замолчала, удивленная тем, как они читают мысли друг друга. Вдруг ехидно заулыбалась: – Ну да, взрослая. Правда, не такая взрослая, как некоторые, – довольно громко сказала она. Стоящие на стенах оглядывались, Алек почувствовал, как его щеки запылали. Лина тоже покраснела, взяла его за руку и попыталась изобразить равнодушие. Игнорируя шепотки и взгляды, они рука об руку спустились вниз. Встревоженные люди ходили по улицам, вполголоса разговаривали. Двое влезли на чужой сеновал. – Алек, я не могу пренебрегать своим талантом. – Пожалуйста, будь осторожна… Лина кивнула с отрешенным видом, словно мысленно уже была там. – И возвращайся побыстрее. Люблю тебя… Тогда я вернусь. Обязательно вернусь. Ее рука в его ладони расслабилась. Лина закрыла глаза. – Отвернись, – тихо попросила она. В следующее мгновение ее тело пронзила мгновенная судорога… как при любви… она застонала… тоже очень похоже… Аура потеряла определенность, лицо расслабилось, с полураскрытых губ сверкнула тонкая блесткая нитка. Алек вытер ей губы, уложил поудобнее. Через какое-то время не увидел – почувствовал, как рядом с ним пробуждается что-то. Он закрыл глаза и увидел ее, сияющую мягким светом. Линета-светлая поцеловала его и вышла через дощатую стенку. Алек устроился на крыше поудобнее, обнял ее тело, прижал к себе. Девушка летала недолго. Начинался ветер. Холодный и порывистый, нервно мятущийся ветер, полоскавший белые хоругви с черным символом. – Ишь ты, святой Знак взяли на знамя. – Риван Оштин, могучий седобородый муж, перегнулся через стену и сплюнул вниз. – Надо бы и нам чего-нибудь придумать, а то как-то несолидно, – задумчиво пробормотал Эдмунд. Вчерашний теплый ливень сыграл им на руку, дороги превратились в грязевые реки. Войско, топча всходы, развернулось на поле в боевые порядки. Оштин скрипел зубами. Майнус почувствовал присутствие кого-то могучего. Жива дрожала, искажая внутреннее видение. Слепец тронул за плечо стоящего рядом Геража: |