Книга Ожерелье смерти, страница 34 – Борис Бабкин

— Слушай, Фома! — гневно произнесла Сажина. — Что и как надо, я решу сама!

— Я говорю: он что-то разнюхал! — заорал мужчина. И, отступив на шаг, пообещал с кривой улыбкой: — Запомни, милая, один я сидеть не буду! Меня возьмут, и ты загремишь! — Рывком распахнул дверь и быстро вышел.

Катя задумчиво смотрела на захлопнувшуюся дверь. Потом быстро подошла к телефону. Сняв трубку, набрала номер. Услышав мужское «Да», торопливо проговорила:

— Немедленно приезжай! А впрочем… — тут же поправилась она, — сначала найди его! Ты понял, о ком я говорю?

— В последнее время я стал умный, — насмешливо ответил Киборг.

— Слышал новость? — воскликнула вбежавшая в комнату Василиса.

Пузырь удивленно уставился на нее.

Подбежав к столу, Василиса схватила бутылку сухого вина. Сорвала пробку, сделала несколько больших глотков из горлышка.

— Эй, Потина! — насмешливо окликнул ее Сулов. — Для меня это совсем не новость.

— Старика пришили, — повернулась к нему женщина.

С полуоткрытым в насмешливой улыбке ртом, толстяк как бы потерял дар речи.

— Прими своего успокоительного, — она протянула ему бутылку.

Он схватил ее и сделал несколько жадных глотков. Только после этого сумел спросить:

— В натуре Старика замочили? — Увидев утвердительный кивок, отпил еще. — А кто?

На этот вопрос Василиса неопределенно пожала плечами.

— Вот это дела! — Поднявшись, толстяк подошел к телефону.

— Кому звонишь? — закурив, спросила женщина.

— Черкесам, — ответил толстяк. — Я слышал, они через него Психа хотели выцепить. — Он злорадно хихикнул: — Пусть…

— Крыша поехала? — Она вырвала у него трубку.

— Ты чего?! — разозлился Пузырь. — Смотри, — угрожающе процедил он, — доблатуешь!

— Да тебя Черкесы первого на куски располосуют! — выпалила Василиса. — Базар идет по городу, что это они Старика ухлопали.

— А говорила, что не знаешь, — недоверчиво посмотрел на нее Пузырь.

— Я же говорю — базар идет. — Затянувшись, она выбросила сигарету в открытую форточку.

— А про Лютого что слышно? — успокаиваясь, спросил Сулов.

— Я в Киров не звонила. Услышала про Старика и поспешила тебя обрадовать.

— Да мне на их войны плевать, — с деланным равнодушием отмахнулся он. — У нас свой бизнес. Я в их игры не играю. Если кого-то тряхнуть по-крупному, пусть платят — сделаем! По мне, пусть они все перебьют друг дружку, и деньги в кружку! — Басовито хохотнув, Пузырь, обхватив толстыми руками крутые бедра женщины, уронил ее на кровать.

— Давай побалуемся… — Он учащенно задышал.

— Да ну тебя, — легко освободившись из его рук, женщина встала. — Только раздразнишь, и все! У тебя вся сила мужская в жир переплавилась.

— Так мне чо?! — вскинулся Сулов. — Опять по шлюхам канать?!

— Как хочешь. — Василиса безразлично пожала плечами. — Мы же договорились. Никакой любви, только дело.

— А это, — толстяк легонько похлопал себя между ног, — по-моему, самое прекрасное дело!

— Я уже сказала! — вспылила Василиса. — Задыхаться под тобой мне на хрен не нужно!

— Ну и черт с тобой, — обиженно проворчал Сулов.

В дверь громко постучали. Переглянувшись, оба бросились к кровати. Почти одновременно выхватили из-под подушек пистолеты. Громкий стук повторился. Подскочив к окну, толстяк осторожно оглядел двор. Обернувшись, отрицательно помотал головой и бесшумно подошел к двери. Потина, держа в правой руке браунинг, резко распахнула дверь. Через порог быстро шагнул худощавый мужчина в светлом костюме.

— Фома? — в один голос удивились Пузырь с Василисой.

— Короче, так, голуби, — хлопнув дверью, приглушенно начал тот, — нужно убрать одного мента.

— За мусора сто процентов вышак, — хмыкнул Сулов. — Я такие заказы не беру. Да и вообще… — нахмурился он. — Мы убийствами не занимаемся.

— Придется заняться! — твердо сказал Фома. — Или я вас упеку туда, где Макар телят не пас! — Подойдя к окну, он внимательно осмотрел двор. — Уберете майора Фомина. Если в течение двух дней не сделаете — мотайте из Москвы! Я вам на хвост столько легавых нацеплю, тошно станет! — Не прощаясь, он быстро вышел.

Василиса и Пузырь зло и растерянно смотрели на хлопнувшую дверь.

Притаившись за большим кустом, Псих внимательно рассматривал плохо освещенный перрон небольшой станции. Потом отполз немного назад.

— Сколько станций отсюда до Кирова? — спросил он женщин.

Переглянувшись, они одновременно покачали головами.

— Привыкли на иномарках разъезжать, — недовольно буркнул Лютый, — и не знают ни хрена.

— Впрочем, какая разница? — спросил себя Смирнов. — Мимо все равно не проедем. Короче так, — сказал он уже громче. — Как товарняк, который в сторону Кирова шпарит, остановится, я выскакиваю. Смотрите внимательно, в какой вагон полезу. И к нему по очереди. Только заранее разденьтесь.

— Мы до Кирова будем любовью заниматься? — насмешливо спросила Алла. — В этом, конечно, есть своя прелесть, но если нам обеим, — она кивнула на Гольских, — один нравится. Как тогда?

— У тебя одно на уме, — не преминула ее поддеть Нонна. Алла сказала:

— Я и с обоими управлюсь. Тем более что, как говорит твой муженек, ты фригидна!

— Заткнись! — угрожающе придвинулась к ней Нонна.

— А ты мне рот не затыкай! — дернулась ей навстречу Алла.

— Хватит! — рявкнул Псих. Обе послушно замолчали.

Услышав гудок тепловоза и увидев красный глаз светофора, Псих подмигнул подельнику. На станцию с лязгом вполз товарный состав. Смирнов выругался:

— Один лес везут, суки! — Заметив в середине остановившегося товарняка три открытых вагона, хлопнул по плечу Лютого и, пригибаясь, побежал через рельсы.

Женщины почти сразу потеряли его из виду.

— В какой вагон он сел? — спросила Нонна.

Дубов, усмехнувшись, обняв ее за плечи, пригнул почти до земли.

— Видишь между платформами с лесом три открытых вагона?

Всмотревшись в смутно вырисовывающийся на фоне темнеющего неба товарный состав, Гольских утвердительно кивнула.

— Беги к среднему. Увидишь скобы железные, лезь наверх.

— Она раздеться забыла, — вполне серьезно сказала Бочарова.

— Вперед, — не обращая на нее внимания, Лютый легонько толкнул Нонну.

Та вскочила и, перепрыгивая через рельсы, побежала к товарняку. Остановилась у среднего вагона, взялась руками за скобы. Проследив за ней взглядом и увидев, что она сделала все правильно, Лютый наклонился к Алле: