Онлайн книга «А Роза упала... Дом, в котором живет месть»
Но само по себе решение очень изящно. Оно не предусматривает альтернативы. Вот и я выбрала такое. Сейчас я сижу в своем автомобиле. Полчаса назад мы с тобой плотно пообедали в хорошем узбекском ресторане, люблю плов, только настоящий, правильный. Сама не готовлю никогда — смешно пытаться делать что-то непрофессионально. Может быть, через время я захочу стать искусным кулинаром, приложу усилия и стану им. Я пока не знаю. Мы с тобой поговорим об этом, хорошо? А может быть, и не захочу. Полчаса назад мы с тобой выпили объемистый чайничек зеленого чаю, с курагой и колотыми грецкими орехами, их очень красиво выкладывают на бело-синее блюдо, такими половинками черепах. Что Черепаха сказала Ахиллу, вспоминаю я Льюиса Кэрролла, великолепнейший образчик абсурда, намного веселее зануды Борхеса, и так правильно (абсолютно некстати) завершается. Мне было бы интересно послушать, что Ахилл говорил черепахе, пытаясь ее догнать, ведь времени у него было достаточно, пусть я и не люблю слово «вечность» — умолял ее остановиться? дать ему короткую передышку — только восстановить дыхание, пожалуйста, пожалуйста? или светски восхищался упругостью песка и свежестью муссонов? Не понимаю, как можно читать Кэрролла по-русски, своих учеников я учу английскому только для того, это я обычно сообщаю на первом уроке, только для того, чтобы они прочитали Алису в стране чудес на нужном языке. Спасибо, мисс Ирина, отвечают они. На нужном языке. Полчаса назад мы расстались с тобой, ты честно смотрела на меня темными глазами, ты говорила, что просто необходимо взять какие-то вещи из дома, документы, диплом, ты обернешься за час-полтора, и лучше мне обождать тебя здесь, на площади. Я не знаю, вернешься ли ты. Но остановилась на площади, ее называют «тарелка» окрестные жители, правильно называют — такая круглая, с богатым внутренним содержанием в виде общественного туалета, в который я как раз и намереваюсь спуститься. Выхожу из машины. Ритуально пищит сигнализация. На улице неплохо, совсем нежарко. И уж точно не пахнет горелым, я усмехаюсь. Нет, я ухмыляюсь, наверное. И еще я хохочу, очень громко. — Девушка, вам плохо? Плохо? — суетливо и участливо спрашивает неопрятная старушка с редкими, длинными волосами на подбородке и щеках. — Вы так плачете! Так плачете! Что, что вы говорите? Не слышу… Отец, мать. Розалия. Лилия, Маргарита, Роза. Клаус. Кот. Ахилл, черепаха. Кэрролл, Борхес. Ты, дорогая, ты. И опять ты. Всегда ты. Простите все. добавить комментарий… — Юля, ты молчишь уже третий час, или даже четвертый час. — Я думаю. — О чем, душа моя? — Вспоминаю дурацкий младенческий случай. — Расскажи мне. — Мне было лет шесть, наверное, и вот к маме зашла соседка, ее звали тетя Зоечка, именно тетя Зоечка, не знаю почему. Моложавая такая была тетка лет сорока с небольшим, завитые волосы, всегда надушена. И вот она пьет чай с каким-то свежим вареньем, потому что лето, и я ее запросто так спрашиваю: «Тетя Зоечка, а что же, ваша Анька теперь настоящая проститутка?» Тетя Зоечка подхватывается и в страшном гневе убегает прочь, жаловаться всем, что ее честную дочь Аньку обзывают проституткой. А я просто почему-то была твердо уверена, что девочка, закончившая школу, но не поступившая в институт, называется проституткой. — Смешная ты. Чаю выпьем? — Давай попозже, а? Я бы пива выпила лучше. — Нету у меня пива, прости, пожалуйста. — Эх ты, математик, а пива нету. — Я исправлюсь, душа моя, обещаю. А почему ты вспомнила свою замечательную историю про тетю Зоечку? — Понимаешь, я в детстве была уверена, что свое определение есть у всего-у всего. Вот и девушка, не поступившая в институт, должна непременно как-то официально называться, например — проституткой. И потом, после детства и любого отрочества. Каждому явлению старалась подобрать название. — Договориться о терминах? — Да, наверное. Озаглавить ситуацию. А вот что случилось в Доме… Не знаю. Не знаю, что! Невозможно дать имя произошедшему. Розалия мертва. Как она боролась за каждый глоток воздуха, за каждое утро, за каждый день, зубами вгрызалась в жизнь, ногтями вцарапывалась! — Да, душа моя, не переживай так. — Не надо только говорить, что она — старый немощный человек, будто бы это что-то меняет. — Я и не собирался. — Квартирант погиб. Марго рылась вчера в документах Розалии Антоновны, оказывается, та с самого начала знала, что его фамилия — Пасечник. — Ну и что? Нормальная хохляцкая фамилия. Добрая такая. Трудолюбивая. Пасечник. — Да, да, ты просто не в курсе! Это непросто все, сестры и сами-mo толком пока ни в чем не разобрались, но копаются, особенно Марго. Так вот, квартирант Пасечник — внук бывшей домработницы семьи. У них были очень близкие отношения. Домработница как раз вместе с каким-то великим множеством своих детей и жила во Флигеле. Поэтому-то Розалия Пасечнику и сдала Южную веранду, как почти что родственнику, она ведь никогда раньше… Представляешь? — Ну, в общем, да. Внук домработницы. Объявился. Уговорил старушенцию сдать ему с женой комнату. — Да. Только она не жена ему. И вообще — никто. А наоборот, любовница «англичанки» Ирины, которая в прошлом и спалила Флигель, равно как и родного отца. — Ирина, я смотрю, просто какая-то девочка со спичками. — Сестер жалко. Розка в больнице до сих пор. И неизвестно еще… Как и что. Дом не был застрахован. Милиция замучила. — А мне вот больше Пасечника жалко. Попал, как кур в ощип, как сказала бы Лилька. Откуда он вообще здесь нарисовался-то, бедолага? — Я так поняла, Ирина давно собирала информацию обо всех, как-либо причастных к Дому. И когда твердо решила идти войной, привлекла к этому делу вот как раз Пасечника. Было известно, что Розалия Антоновна никогда не берет жильцов… — И приставила к нему свою куклу-любовницу? — Ну да, чтобы не вводить в курс дела. А просто — очаровать, заинтересовать, использовать. — А сейчас-mo они где, подружки Смерти? — Неизвестно. Кукла удрала, бросив беспомощного Пасечника, очевидно, он потерял сознание, отравившись продуктами горения, еще окончательных ответов от экспертизы нет. Да, удрала, а чтобы совсем налегке, у калитки оставила сумку и еще какие-то вещи, странный выбор, почему-то изрезанный Микки-Маус. И они смылись вместе. Наверное. Машина Иринина найдена несколько дней назад. |