Онлайн книга «Год Черной Лошади»
Дядя Боря говорил — и одновременно быстро-быстро переписывал на лист бумаги содержание справки — по-английски. — Послезавтра будут справки про отсутствие судимости, — сказал Дима. — Замечательно! — дядя Боря цокнул языком, как будто мысль о таких замечательных справках доставляла ему подлинное наслаждение. — Справка об отсутствии судимости — это же класс, не каждый может похвастаться… Сейчас-сейчас, подожди… А справка об отсутствии геморроя не нужна? А знаешь, что коты, например, в Штаты принимаются только кастрированные? Хорошо, что ты не кот… Правда, у меня знакомый купил справку у ветеринара за пять гривен… Они же на справку смотрят, а не на кота… Дима постоял, переминаясь с ноги на ногу (в комнате был один только стул). Потом прошел на кухню, вытащил из сумки бутылку «Пшеничной» (ему было дважды стыдно — за то, что принес водку, и за то, что она такая дешевая, в захудалом киоске купленная и, наверное, паленая). По возможности беззвучно поставил бутылку на пустой, в темных шрамах, стол. — Димочка, а ты со мной выпьешь? — тут же спросил из комнаты дядя Боря. Как будто у него была возможность видеть то, что происходит на кухне. Дима замялся. Именно его посиделки с Борей в свое время привели к тому, что Женька поверил в то, что его отец «пьянчуга». В старших классах школы дядя Боря помогал Диме делать уроки по математике и физике. О французских переводах нечего и говорить (французский Боря знал хуже, но в рамки школьной программы вполне укладывался); в какой-то степени Боря, тогда молодой и относительно счастливый муж тети Раи, сделался для мальчика Димы эрзац-отцом… — Спасибо, дядь Боря, я в другой раз, — он постарался, чтобы голос его звучал естественно и весело. — Труба зовет. Надо копию на компьютере… — Так ведь Оли еще дома нет, — сказал дядя Боря после паузы. — Если у тебя ключи есть — это одно… У Димы, конечно, не было ключей от собственного дома. Почему-то именно теперь это обстоятельство показалось ему очень унизительным. Выйдя на площадку, он некоторое время трезвонил в такую знакомую дверь. И прислушивался, как отдавался звонок в пустой квартире. — Она обещала к восьми, — сказал он, вернувшись. — До полдевятого подожду — и все. — Ага, — сказал Боря. Перевод справки из военкомата — косые каракули на желтом листе — лежал в прихожей под зеркалом. Рядом с оригиналом — неприятной серой бумаженцией. И почему-то вид этой безобидной, в общем-то, бумажки вогнал Диму в глухую тоску. — Димка… Ты чего загрустил? Дима отвел глаза. Сказал неожиданно для себя: — Тогда надо закуски какой-нибудь… У меня есть пара яблок… — Так в холодильнике возьми, — обрадовался Боря. Холодильник был крохотный, непонятной породы, со сломанным замком — отчего дверцу приходилось всякий раз подвязывать резинкой. В холодильнике царил январь, среди снежного запустения лежал сверток с докторской колбасой, пачка плавленого сыра и две огромные луковицы. Маясь вялыми угрызениями совести, Дима отыскал нож, дощечку, нарезал колбасу и раскромсал сыр. Водка, против ожидания, оказалась не такой уж и скверной. — На Первое мая хочу на рыбалку поехать, — сказал Боря. — Вот если бы кто-то еще с машиной нашелся, чтобы на Десну… — Дядя Боря, — Дима развел руками. — Ничего не могу сказать. Обломался вот… не заводится, зараза. В воскресенье чинить будем… А до Первого мая еще дожить надо… — Индивидуалист, — беззлобно усмехнулся Боря. — Тренируешься быть американцем? Не тренируйся, Димка, все равно у тебя ничего не выйдет… Дима осторожно поставил свой опустевший стакан. Укусил луковицу, как яблоко; овощ оказался слишком горьким даже для своей луковой репутации. У Димы перехватило дыхание, но он мужественно жевал — и луковицу, и слова: — Я… не хочу… ехать, дядь Боря, но я же не могу… не ехать. Я же без Женьки… И… Оля права, все-таки Женьке надо… в нормальную страну. А там, в Штатах, мы с Женькой наконец-то… ну, все переменится. И мы с Женькой… — Не переменится, — Боря разлил по второй. — Все это иллюзии, Димочка, Америка никого не объединяет, Америка разъединяет. Особенно разные поколения. У всех своя жизнь, все живут сами по себе, и все счастливы своим особенным американским счастьем… Ну, поехали? За американскую мечту? — Черт с ней, — сказал Дима с неподдельным отвращением. — Есть такая история, — Боря смачно жевал бутерброд с докторской колбасой. — Вернее, научное предположение. Не так давно водолазы нашли на дне Атлантического океана затонувший корабль… который по описаниям идеально подходил под судно Америго Веспуччи. И который никогда не добирался до берегов Америки, которую якобы открыл… Так-то. Вот ты подумай, Дима, как человек с фантазией: если бы некие пришельцы захотели захватить Землю, как бы им сподручнее было поступить? Как у Уэллса? Треножниками? — Не знаю, — сказал Дима. — Вот-вот, — Боря улыбнулся. — Завоевание Земли уже заканчивается, Димочка. Ни Колумб, ни Веспуччи, ни первые поселенцы так и не добрались до американского берега… Их подменили в пути. Эти пришельцы создали ТАМ филиал своей цивилизации, и надо быть слепым, чтобы не видеть, как разительно она отличается от всего остального человечества! — Некоторое время Боря со значением смотрел Диме в глаза, потом подмигнул и расхохотался. Дима бледно улыбнулся в ответ. От водки кружилась голова. Он целый день был на ногах, целый день почти ничего не ел… Плохо, если Ольга увидит его в раскисшем состоянии. Но если увидит Женька — случится катастрофа. — Дядь Боря… Спасибо, я пойду, наверное. Документы Ольга заберет… — Кстати, об Ольге, — Боря откинулся на спинку стула. — Вероятно, ей будет хорошо там… Вероятно, она действительно приспособится, найдет себя… Гм. Вот еще об открытии Америки Веспуччи. Один мой приятель, обучаясь в аспирантуре в Мичигане, вел группы студентов. При первой встрече он раздавал коротенький тест, по результатам которого пытался выяснить, с кем имеет дело… Вопросы были как специальные, так и «общие». На вопрос «Почему Америка называется Америка?», большинство студентов из года в год отвечало: «Потому что это страна свободы и открытых возможностей…» («Because this is the land of opportunity and freedom».) Так вот у них мозги устроены… Потому и грин-карту среди нас, калек, разыгрывают, по доброте душевной, чтобы помочь прочему человечеству, кривому и косному, увидеть лучик в темном царстве… Дядя Боря засмеялся — в одиночестве. — А Женька? — неожиданно для себя спросил Дима. — Что Женька? — Он… ему там будет хорошо? — Не знаю. Я же там никогда не был, — сказал Боря неожиданно сухо. Зависла пауза. В паузе дядя Боря налил по третьей. |