Книга Зов Первого Всадника, страница 6 – Кристен Бритен

«Я вовсе не суеверна, — твердила про себя Кариган, шагая прочь. — Я не суеверна…» Это соответствовало истине — как правило, она не задумывалась о подобных вещах. Но как только они прибыли на поляну, девушку снова захлестнуло чувство ужаса, и больше всего ее тревожило, что никто не разделяет ее опасений. «Хотя, пожалуй, один здравомыслящий человек нашелся», — поправилась Кариган. Лесничий Броган также старался держаться подальше от погребальной пирамиды. В поисках места для стоянки он отправился в глубь леса, не забыв осенить себя знаком лунного серпа.

Девушка перетащила свои вещи подальше, устроившись на самом краю охраняемой территории. Она выбрала местечко, на которое никто не претендовал: рядом с лошадьми и вьючными мулами. Запах, конечно, оставлял желать лучшего, но все лучше, чем находиться рядом с проклятой поляной.

Она развела собственный костерок. С наступлением темноты многие последовали ее примеру. Чего-чего, а дров здесь хватало (хоть это хорошо!), так что мерзнуть ночью никому не придется.

— Совсем неплохой костер для городской барышни.

Кариган вскинула удивленный взгляд и расслабилась, увидев стоявшего рядом Барда. Через плечо у него было перекинуто скатанное в валик одеяло, в обеих руках он нес по дымящемуся котелку.

— Не возражаешь, если я присоединюсь? Я принес еду — если это можно так назвать.

— Да, пожалуйста. — Кариган обрадовалась его появлению.

Бард передал ей один из котелков, и она принюхалась, изучая содержимое:

— Снова каша!

А к ней — вместо ложки — ломтик поджаренного хлеба. Поморщившись, девушка отставила в сторону котелок и принялась грызть сухую краюху.

Бард расстелил одеяло и уселся напротив нее.

— Компания леди Пенберн собирается завтра на рассвете отправиться на охоту, — сообщил он. — Тоже соскучились по свежему мясу. Хотя, на мой взгляд, уж кому-кому, а аристократам жаловаться не на что.

Отправляясь в экспедицию, Кариган рассчитывала, что здесь-то питание будет получше, чем на рядовой посыльной службе. Тем горше оказалось разочарование. Зеленые Всадники, особые королевские посланники, приравнивались к обычным солдатам и остальным слугам, и кормили их соответственно.

Пока Бард уплетал свою кашу, они болтали о всяких пустяках. На самом деле Кариган нестерпимо хотелось узнать мнение коллеги о злополучной поляне, но она благоразумно решила дать ему спокойно поесть. По окончании трапезы Бард достал швейные принадлежности, решив, очевидно, при свете костра привести в порядок поврежденный рукав. Придвинувшись к самому огню, он пытался продеть нитку в иголку.

— Если ты наклонишься еще ниже, то останешься без бровей, — предупредила Кариган.

— Ну и хорошо: тогда мое лицо будет под стать лысой макушке, — отшутился Бард, приглаживая редеющие волосы.

— Послушай, — решилась наконец девушка, — а что ты думаешь по поводу этой поляны?

Несколько секунд Бард молчал: высунув от старания язык, он продолжал сражаться с ниткой. Затаив дыхание, Кариган ждала — ей так хотелось получить поддержку товарища.

— Ну, честно говоря, мне не нравится идея разбить лагерь прямо возле захоронения, — ответил тот. — Но вместе с тем это здорово украсит наш рапорт.

Кариган знала о мании Барда — посылать захватывающие доклады капитану Мэпстоун. Он придерживался точки зрения, что раз бедняга вынуждена подолгу киснуть в замке, то пусть хоть немного отвлечется новостями. Неизвестно, правда, достигает ли он своих благородных целей или еще больше заставляет капитана тосковать по вольному воздуху.

Наморщив лоб, Бард сосредоточенно глядел в ушко иголки. Наконец раздался его торжествующий возглас:

— Готово!

С гордым видом он продемонстрировал Кариган свое достижение, затем расстелил на коленях разорванную тунику.

— А насчет моих ощущений на поляне… право, не знаю. Скажу честно, мне здесь не нравится, но не настолько сильно, как тебе. Впрочем, это вовсе не означает, что ты не права. Я бы сказал, — продолжал Бард, — что в этих краях повсюду — не только на поляне — разлита магия. И возможно, леди Пенберн права, говоря о твоих особых талантах. Не исключено, что здешняя магия каким-то образом противоречит твоей внутренней энергии. Ну, примерно как охранная магия на перевалочных станциях глушит наши способности.

— Там совсем другое дело, — возразила Кариган.

— Ничего удивительного. — Бард пожал плечами. — Различные виды магии действуют по-разному. Но если уж что-то тебя так смущает, посмотри на дело с другой стороны: гробница стоит себе спокойно уже несколько столетий. Почему в эту ночь что-то обязательно должно произойти? А утром мы отсюда смоемся.

Кариган вынуждена была признать его правоту. Все зашло слишком далеко, нельзя так отдаваться своим ощущениям.

Хотя подобные доводы не давали ответа на вопрос — почему все-таки у нее возникли эти ощущения. В чем причина ее тревоги?

— Ох! — Уколовшись, Бард облизал указательный палец. — Похоже, я слишком неловок для таких острых предметов.

— Именно это утверждает мастер Грезия на уроках по фехтованию.

— Сдаюсь! Очко в твою пользу, моя дорогая. Может, у тебя лучше получится?

Он перебросил шитье Кариган, и она посмотрела на его неумелые стежки.

— Прости, — вздохнула девушка. — Мои тетушки пытались обучить меня этому искусству, но я оказалась безнадежной.

— Как? Дочь торговца тканями, живя с детства в окружении этого добра, не умеет шить?

— Я больше времени проводила, наблюдая за отправкой грузов или играя на верфях в порту. Мы с друзьями развлекались тем, что выковыривали крабов из-под скал или собирали со свай морских звезд.

— Хорошенькое место для детских игр, — фыркнул Бард. — Портовый район Корсы такая же помойка, как и в других городах.

— И не говори. Отцовские слуги, конечно, присматривали за мной, но тетушки все равно были в ужасе.

Кариган выпрямилась и приняла надменный вид, имитируя манеру разговора своих родственниц:

— «Дитя, ты являешься наследницей крупнейшего торгового дома Сакоридии. Негоже тебе, как последнему сорванцу, носиться босиком среди матросни и прочего сброда». Вот что каждый день повторяла мне тетя Брини.

— А что она сказала, когда ты стала Всадником?

— Да ничего.

На самом деле в тот день, когда она объявила о своем решении, их дом больше всего напоминал растревоженное осиное гнездо.

— Мой отец и его сестры выросли на Черном Острове. Все свое детство они провели в страшной нищете и каждодневном труде, помогая дедушке рыбачить. Тяжелая жизнь… никакого сравнения с той, которая была к нашим услугам в отцовском доме. Все это я слышала неоднократно. Боюсь, я выглядела в их глазах просто неблагодарной эгоисткой. Столько обманутых ожиданий! Ведь все рассчитывали, что я удачно выйду замуж и таким образом укреплю отцовскую торговую империю.