Онлайн книга «Убить Ланселота»
|
– О боги! Боги-боги-боги… – Он сжал виски ладонями. Графиня Исамродская засуетилась с кувшином и мокрыми полотенцами. Махмуд схватился за вино, король Лир – за жаровню с углями. – Что с ним? – обступили они герцога. – Рассказывайте, не томите! Он в темнице? – Лучше, господа. Он мертв. Я вызвал стражу. Отправил его к Базилиску, а сам – к порталу и сюда, в Урболк. Среди королей разлилась тягостная тишина. – М-да… – протянул его преосвященство. – Час от часу не легче. – Фероче сдул со лба мокрую прядь. – Вы хоть понимаете, что натворили? – Итак, господа, мы лишились двух чудищ, – подвел итоги Лир. – Для начала недурно. – Я протестую! Бахамот жив. – Это уже неважно. Розенмуллен переводил взгляд с одного короля на другого. – Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? Это какая-то шутка? – Хороши шутки. По Терроксу бродит Ланселот, самый настоящий. И вот уже второй дюжинец, не разобравшись, пихает его к зверю великому. Вы хоть воображаете, ваша светлость, что натворили? – О чем вы, ваше преосвященство? От Базилиска еще никто не уходил живым. – Кроме Ланселота, – поддержал Фероче. – Но позвольте! Быть может, вы ошиблись? Откуда вы знаете, что это Ланселот? – Так сказал шарлатан. – Я? – Нет, Фью. Мертвый шарлатан. Вы ведь просили допросить его? – Да, просил. Вы держали письмо над свечкой? – Не догадался. – Зря. Самое главное было записано между строк. Симпатическими чернилами. Его преосвященство побарабанил пальцами по столу. – Так-так. Не все потеряно, господа. Ланселот силен, но есть предел и его могуществу. Будем действовать без промедления. Ваша светлость, вам надлежит немедленно вернуться в Доннельфам. – Немедленно? Я еще не обедал. А путь сюда занимает часы. – Герцог с тоской посмотрел на обеденный стол. – Мы знаем. Перемещение через портал утомительно. И тем не менее вам придется отправиться в обратный путь сейчас же. – Но, ваше преосвященство, к чему такая спешка? Порталы работают в одну сторону. Мне все равно придется добираться своим ходом. – Не совсем так. Вы воспользуетесь транспортной магией. – О боже! – Помните: от вашей расторопности зависит жизнь зверя великого. Всех зверей, если на то пошло. – Я помогу вам. – Фероче одернул камзол. – Возьмем у хозяина лыжи. Я наведу Вдохновение Пути. Случилось то, чего Хоакин так боялся. Его заковали в кандалы и посадили в подземелье. Ни черной книги, ни Маггары, только сырость и холод. И еще – темнота. Сквозь решетчатое оконце сочился тусклый сумеречный свет. Его хватало, лишь чтобы создать на стене размытое пятно. Стрелок ощупал пространство вокруг себя. Грязный тюфяк с торчащими из дерюги колючими колосками. Каменный пол, стены в пятнах селитры. Дыра в углу – отхожее место. В таких подземельях узники могут томиться десятилетиями. А в случае Хоакина – и веками. Амнистий Розенмуллен не признавал и править собирался неограниченно долго. Мощь зверя великого дает хозяину долголетие, если не бессмертие. Стрелка это не устраивало. Отсюда следовало бежать как можно быстрее. Правда, решить, как именно, он не успел: за дверью загремели шаги. Лязгнул засов. – Там он, там, – донесся из-за двери недовольный голос. – Никуда не денется. Голос принадлежал профосу. Хоакин подобрался. – Не чихал? – Шутить изволите, господин Эрастофен? У нас распорядок строгий. Мышь не пробежит, клоп не чихнет. Дверь распахнулась, и в камере стало как-то очень светло. Хоакин зажмурился. – Здравствуй, Истессо, – послышался голос философа. – Вот мы и свиделись. Чудный вечер, правда? – Вечер что надо, – подтвердил Хоакин, осторожно открывая глаза. Альбинос воткнул факел в кольцо на стене. Хозяйски обошел камеру, похлопал по сырым стенам. – Ничего так. Солидно. – Только мокро. – Это решаемо. Я попрошу профоса принести одеяло. – А еще кровать пошире. Здесь шкафчик поставим сюда вешалку. Люстру на потолок. Вполне можно будет жить. Альбинос уселся на тюфяк рядом с Хоакином: – Люстра не влезет, потолок слишком низкий. Но ты прав, Хок, в своей иронии, прав. Нам надо кое-что обсудить. И он замолчал, глядя на колеблющееся пламя факела. – Что именно? – не вытерпел Хоакин. – Маггара потребовала, чтобы я помог тебе бежать. – Ты видел ее? Как она? – В порядке. Тиранит слуг, издевается над стражниками… Твоих дам поместили с художниками – пока Розенмуллен не вернется. – Значит, и с Тальбертом, – помрачнел стрелок. – Бежать! Бежать немедля. – Тальберт… Это такой одноглазый проныра? – Да. – Можешь быть спокоен. Кувшином по темечку он уже схлопотал. Лиза сказала, что выбьет ему оставшийся глаз, если он не перестанет на нее пялиться. И чем ты их берешь? Хоакин пожал плечами. Вопрос-то риторический, как на него ответишь? – Я несколько раз возвращался после нашей первой встречи, – продолжал Эрастофен. – Упрашивал, умолял Маггару вернуться. Кремень-фея. – Не захотела? – Нет. Говорит, ты единственный воспринимаешь ее всерьез. – Мне она это тоже говорила. – Что это значит, интересно? – Понятия не имею. Он действительно не знал. Обычно в разговорах с феями люди неискренни. Трудно разговаривать с женщиной, что размерами не превышает воробья. С детьми похоже бывает: хочется смотреть сверху вниз. А это либо сюсюканье, либо пренебрежение в голосе. Хоакин счастливо избегал и того и другого. А еще – Маггаре нравились герои. Эрастофен же, при всем своем могуществе, в герои не годился. Скорее в бухгалтеры или казначеи. – Я дал на лапу профосу. Он поклялся, что не будет подслушивать. Я оставлю тебе хлеб с ТМИ(Н)ом, и ты сможешь бежать из тюрьмы. – С чем хлеб? – С ТМИ(Н)ом. Трещина Между Измерениями (Нестабильная). По сути это комок антипространства. Тебе надо будет размазать его по стене. Через несколько часов трещина откроется, и ты сможешь бежать. – Куда же я убегу? – В Деревуд, естественно. – Эрастофен покопался в карманах и достал цветок ядовито-зеленого цвета. – После перехода разотрешь это в пальцах и понюхаешь. Он заставит тебя чихнуть. |