Книга Ступени из пепла, страница 47 – Константин Бояндин

- -

Чуть позже разговоры возобновились, но к столу подходили только ради того, чтобы взять бокал или чашку с чаем. Саванти, похоже, не боялся разориться на чаепитии — но не признавался, почему.

— Тахе-те, — обратился Хеваин к Май, когда та отвернулась от пульта управления диагностом.

— Да, Хеваин?

— У меня просьба необычного характера. Извините, весьма личного.

Майтенаринн повернулась к нему. Посмотрела с удивлением.

— Я могу посмотреть на вашу выходную одежду? Ту, что в апартаментах? Просто посмотреть. Прикасаться и подходить не буду.

Май пожала плечами, усмехнулась.

— Но зачем?

— Я провёл небольшое исследование, тахе-те. Вы знаете, что за время обучения в Университете вы побывали во многих странах? Правда, никогда это не длилось долго и не освещалось в хронике.

Май замерла. Ей снова стало не по себе. Как тогда, после первого просмотра последнего (нет! не последнего!) сообщения от дяди.

— Не беспокойтесь, тахе-те. Никакие официальные каналы не были задействованы. У меня много хороших знакомых среди коллег. Я не называл вашего имени, не упоминал Тегарон. Просто… проверял некоторые идеи. Я покажу вам снимки. Там, несомненно, вы.

Май протянула ему руку.

— Хеваин, спасибо. Вы можете мне помочь, очень сильно помочь. Но только… чтобы никто…

Корреспондент слегка поклонился, прикасаясь к тыльной стороне протянутой ладони.

— Я дал слово, Светлая.

Май кивнула и отвернулась на несколько секунд.

— Хорошо. На завтра у меня нет планов, давайте с утра и посмотрим. Мне и самой теперь интересно. Только, боюсь, там может не найтись всей одежды, за все года. Я уже перебирала гардероб.

— А мы поищем, — Хеваин был совершенно серьёзен. — Вот фотографии, тахе-те. Я прошу вас о том же — никому, кроме ваших друзей, не показывать. Кроме того, есть вторая просьба. Думаю, намного более неприятная.

Май улыбнулась.

— Слушаю.

— Руины вашего бывшего дома. Там можно отыскать что-нибудь, что могло бы помочь вам в восстановлении памяти.

Май заметно помрачнела.

— Каким образом? Там уже всё осмотрели, просеяли, засняли.

Хеваин покачал головой.

— Нет, тахе-те. Просто побродить — там, где безопасно. Там же охрана? Вот и прекрасно. Свежим взглядом можно заметить что-нибудь. Пусть даже мелочь.

Май долго думала.

— Хорошо, таха-те. Признаюсь, я не в восторге от такой мысли. Но, действительно, свежим взглядом…

- -

— Ты исследовал эти таблетки? — Реа-Тарин и Лас стояли рядом с Саванти, который задумчиво глядел на ту самую стеклянную баночку.

— Да, — поднял он взгляд. — Я ознакомился с ними только примерно. Но уже ясно, что это — революция в фармакологии. И кошмар, от которого я пока не знаю, как спасаться.

Обе собеседницы присели по обе стороны от мрачного Хлыста.

— Таблетки многослойные, — Саванти нарисовал несколько формул на листе бумаги. Содержат водорастворимую модификацию фактора Фаттана-Мессе второго рода.

Лас недоумённо взглянула в лицо Реа. Та нахмурилась, потом улыбнулась.

Указала на свои перчатки. Затем на шапочку — сеточку в волосах. Сладким, низким голосом протянула:

— То, от чего наши мужчины… в определённое время… становятся такими податливыми и хорошими.

Лас невольно прыснула. Кивнула — продолжайте. Саванти усмехнулся.

— Женщины, кстати, тоже. Сейчас вам не будет смешно, — Саванти покосился за спину. — Я не оговорился: водорастворимую. Ту, которую официально не сумели ещё изобрести. Действует намного быстрее газообразной.

Реа притихла, наморщила лоб. Саванти несколькими движениями набросал рисунок. Указал карандашом.

— В первом, верхнем слое — пороговое количество гормонов для принудительного введения в подготовительную фазу. Во втором — фактор. В третьем слое — мощное успокоительное. В четвёртом, последнем — ингибиторы цикла и тонизирующее. Вопросы есть?

Реа-Тарин оглянулась. Майтенаринн была увлечена беседой с корреспондентом. Оба рассматривали какие-то фотографии.

— Есть, — подтвердила Лас. — Как… что это и для чего?

— Надо проводить клинические испытания, — Саванти вернул таблетку в баночку, поднялся и спрятал её в небольшой сейф. — По моим предположениям, действие такое. В течение пяти — десяти минут по принятии — лучше всего на пустой желудок — у тебя начинается подготовительная фаза. В течение пяти следующих минут начинает действовать фактор. Ты становишься крайне… как говорила Тигра, податливой и хорошей.

Саванти встал и нацепил очки.

— В это время тебе можно высказать всё, что угодно — ты поверишь и примешь, как священную правду. В это время ты любишь этого человека всей душой, не сомневаешься в нём, предана ему. Если, конечно, тот, кто говорит — источник того самого фактора — в пределах чувствительности твоего обоняния. Затем — возбуждение проходит, навязанная подготовительная фаза сбрасывается. Ты бодра и весела. Ощущаешь себя отдохнувшей.

— Но возможность создания подобного… она же только теоретическая, — заметила Реа, поджав губы.

— Уже нет. Заметь, сварено кустарно, вручную — в любой аптеке можно сделать. Если постараться.

Лас зажала рот ладонью.

— Предполагаю, что Май заставляли пить это в течение пяти лет, — закончил Саванти. — Возможно, только на время цикла делали послабление. Она пила это каждый день, утром и вечером. Почему прожила так долго, одной Всевидящей известно. Почему сумела так быстро выздороветь — тоже не знаю. Пора, видимо, начинать верить в чудеса.

— Она знает об этом? — спросила Реа тихо.

— Вряд ли. Не спрашивала. Спросит — скажу.

— Может, не надо? — предложила Лас.

Саванти ухмыльнулся.

— Ты пробовала сказать ей неправду? Попробуй, тебе понравится.

Лас в ужасе глядела на баночку.

— Уже известно, в какой аптеке готовили это, — махнул рукой Саванти. — Хозяин покончил с собой при задержании. Чародей проводит сейчас расследование — нет ли где ещё такого. В аптеке было найдено около полутора тысяч таблеток. Вероятно, сварено специально для Май, но я не уверен. Догадываетесь, какому человеку соответствует спектр фактора?

Лас прошептала. Почти беззвучно.

Саванти кивнул.

— Да, ей, да пребудет под Светом. Вот я и не знаю, что делать.

— Уничтожить, — тут же откликнулась Реа. — Все до единой.

— Что толку? — Саванти поднял голову. — У тебя есть уверенность, что никто более не знает рецепта? У меня — нет. Надо подумать о другом — что этому можно противопоставить? Не блокировать же всех до одного людей.