Онлайн книга «Грезы Февра»
|
– Это еще не все, – сказал лысый сыщик. Он отхлебнул еще кофе. – Как вы знаете, ваш пароход в Натчезе не видели, зато некоторые люди, которых вы ищете, там были. – Продолжайте, – с интересом произнес Марш. – Мы много времени провели на Серебряной улице. Все расспрашивали. Как оказалось, там знают человека по имени Раймон Ортега, он значился в вашем списке. Ортега снова появился там в начале сентября, побывал на приеме у одного из набобов с холма, а также нанес множество визитов под холмом. С ним было еще четверо мужчин, в частности один, описание которого совпадает с описанием Мрачного Билли Типтона. Там они оставались неделю. Сделали много интересного. Наняли людей, и белых, и цветных, без разбору. Вы и сами хорошо знаете, каких людей можно нанять в Натчезе-под-холмом. Выходит, Мрачный Билли Типтон разогнал всех людей из команды Марша и нанял таких же головорезов, каким был сам. – Речников? – спросил Марш. Лысый кивнул. – Типтон наведался в Вилку-на-дороге. – Большой невольничий рынок, – пояснил его чернокожий партнер. – И купил там прорву рабов. За покупку рассчитался золотом. – Лысый вытащил из кармана золотую монету достоинством в двадцать долларов и положил ее на стол. – В Натчезе, также расплатившись золотом, купил еще кое-что. – Что именно? – полюбопытствовал Марш. – Все, что нужно, чтобы держать рабов в узде, – сказал чернокожий. – Кандалы, цепи, наручники, молотки. – Еще немного краски, – добавил другой. Внезапно Эбнера Марша, как молния, озарила догадка. – Господи Иисусе! Краска! Неудивительно, что никто не видел его. Черт побери, они прекрасно соображают, а я старый болван! – В сердцах он стукнул своим огромным кулаком по столу, да так, что подпрыгнули чашки с кофе. – Мы догадываемся, о чем вы подумали, – снова заговорил лысый мужчина. – Они перекрасили пароход и сменили название. – Одной краски мало, чтобы сделать неузнаваемым знаменитое судно, – возразил Йергер. – Конечно, однако оно еще не было знаменито. Черт, мы только раз спустились вниз по реке, но так и не вернулись назад. Сколько найдется людей, способных узнать «Грезы»? А сколько человек вообще что-нибудь слышали о нем? Новые корабли появляются каждый Божий день. Измените имя на борту, добавьте иные цвета – и вот вам другой корабль. – «Грёзы Февра» достаточно велик, – напомнил Йергер. – И скороходен, как вы сами говорили. – На этой чертовой реке полно больших пароходов, – сказал Марш. – Да, он был почти больше всех, кроме «Эклипса», но кто может сказать это по внешнему виду, не сопоставив с размерами другого корабля? Что касается скорости, то не составляет особого труда заставить его тащиться в полсилы. Марш рассвирепел. Наверняка именно так они и поступали-ползли как черепахи, используя машины вполсилы. Поэтому так трудно было обнаружить «Грёзы Февра». В какой-то мере дело стало проясняться. – Проблема состоит в том, – заключил лысый, – что нет способа определить, какое ему дали название. Конечно, мы можем проверять все пароходы подряд, подниматься на борт и осведомляться о нужных вам людях, но… – Он развел руками. – Нет, – сказал Эбнер Марш. – Я отыщу его более простым способом. Никакая краска не изменит «Грёзы Февра», так что я легко узнаю его, когда увижу. Раз уж мы здесь, то продолжим наш путь в Новый Орлеан. – Марш подергал себя за бороду. – Мистер Грув, – обратился он к боцману, – найдите наших лоцманов. Они знают низовье реки и все местные пароходы. Попросите их просмотреть сохранившиеся у меня газеты и отметить суда, которые покажутся им незнакомыми. – Хорошо, капитан, – отозвался Грув. Эбнер Марш снова повернулся к детективам. – Боюсь, джентльмены, ваши услуги мне больше не понадобятся. Если вам все-таки случится натолкнуться на мой пароход, как найти меня, вы знаете. За мной не станет, я щедро вознагражу вас. – Марш поднялся. – А теперь соблаговолите вернуться в корабельную контору, и я рассчитаюсь с вами окончательно. * * * Марш заканчивал ужинать, доедая жареных цыплят с тушеным картофелем. Цыплята, к его величайшему огорчению, оказались непрожаренными. В этот момент к нему подошел Кэт Грув и подставил рядом стул. В руке он держал листок бумаги. – У них ушел почти целый день, капитан, но они справились с задачей, – сообщил Грув. – Чертовски много оказалось пароходов. Из них штук тридцать незнакомы им обоим. Тогда я просмотрел газеты сам – данные о размерах судов, об их владельцах и тому подобное. Некоторые имена были знакомы мне, и я вычеркнул все маломерные и заднеколесные суденышки. – Сколько же осталось? – Только четыре. Четыре крупных большеколесных корабля, о которых прежде никто не слышал. – Грув протянул список Эбнеру Маршу. Там, аккуратным столбиком, печатными буквами были написаны четыре названия: «Б. ШРЕДЕР» «КУИН СИТИ» «ОЗИМАНДИАС» «Г.Ф. ХЕКИНДЖЕР» Марш, хмурясь, долго и пристально рассматривал список, словно в имени должна скрываться подсказка, а он ее не видит. – Они вам говорят о чем-нибудь, капитан? – Это не «Б. Шредер», – вдруг сказал Марш. – Его строили в Нью-Олбани примерно в то же время, когда мы строили «Грёзы Февра». – Он почесал затылок. – А последнее судно! – Грув указал пальцем. – Взгляните на инициалы, капитан. Г.Ф. Может, под ними скрываются «Грёзы Февра»? – Может быть. – Марш начал вслух произносить имена: – Г.Ф. Хекинджер. Куин Сити. Ози… – Это было трудное. Он порадовался, что ему не требовалось произносить его по буквам. – О-зи-ман-ди-ас. И тогда медлительный ум Эбнера Марша, который никогда ничего не забывал, выдал ответ – с легкостью, с какой река выбрасывает на берег плывущую корягу. Над этим словом не так давно он уже ломал голову, листая книжку. – Минутку. – Марш поднялся и быстро зашагал в свою каюту. Книги лежали на дне одного из ящиков комода. – Что это? – спросил Грув капитана, когда тот вернулся. – Дурацкие стихи, – ответил Марш. Он полистал Байрона, но ничего не нашел там, тогда переключился на Шелли. Искомое лежало перед глазами. Марш откинулся на спинку стула, нахмурился и снова перечитал. – Капитан, – тронул его Грув. – Послушайте вот это, – сказал Марш и прочел вслух: «Я – Озимандиас. Отчайтесь, исполины! Взгляните на мой труд, владыки всей Земли!» И рядом – ничего. Вкруг места, где лежали Столетьями той статуи руины, Бескрайние пески теряются вдали. – Что это? – Стихотворение, – сказал Эбнер Марш. – Дурацкое стихотворение. |