Онлайн книга «Пожизненный срок»
|
Анника наткнулась на описания героических деяний, на хвалы Кристера Бюре и Хампуса Лагербека, профессора полицейской академии. Попыталась дозвониться обоим — в стокгольмскую полицию и академию соответственно — и оставила сообщение с просьбой при желании связаться с ней. Потом она снова перечитала материалы об удивительных подвигах, совершенных легендарным полицейским на благо общества. Освобождение заложников в Мальмё, разгадка нападения на инкассаторов… Это было все. «Не может быть? Это что, все его героические подвиги?» Она повторила попытку, расширив область поиска: «давид линдхольм достижения* преступный мир* искать». Масса ссылок и ни одного нового героического деяния. Вместо этого она нашла статью о полицейских офицерах, работавших негласно. В конце был упомянут и Давид Линдхольм. Он был назван как офицер, имевший обширные связи в преступном мире и выступавший посредником на стороне людей, желавших покончить с прошлым; он был как бы связующим звеном между двумя мирами. Анника отодвинула компьютер и задумалась. Тиммо Койвисто утверждал, что Давид Линдхольм работал на наркомафию. Правда ли это? Нет ли других объяснений нападения на него? Насколько хорошо умел Давид Линдхольм соблюдать равновесие между добром и злом? Что думали в преступном мире о его двойной игре? Она снова просмотрела архив, чтобы узнать судьбу террориста из Мальмё. После нескольких неудачных попыток она нашла наконец статью в «Свенска дагбладет», где было сказано, что апелляционный суд утвердил приговор городского суда. Тот человек был приговорен к пожизненному заключению за покушение на убийство, за похищение и вымогательство при отягчающих обстоятельствах и за угрозы убийства. «Пожизненное? Вот как! Не такие уж, видно, были они друзья с Давидом Линдхольмом!» Она позвонила в городской суд Мальмё и попросила прислать ей копию приговора. Потом поискала сведения об американце, который рассказал о налете на инкассаторов в Боткирке, но ничего не нашла. Подперев рукой подбородок, Анника бесцельно уставилась на экран. Как же тогда получилось, что информация об этом американце просочилась в прессу? Если какой-то представитель преступного мира вдруг начинает говорить, то его слова становятся достоянием всех СМИ. «Это что-то сверхъестественное». Зачем Давид Линдхольм рассказал, что добыл информацию о нападении на инкассаторов именно у этого заключенного? Правда ли это? И если да, то действительно ли Давид сделал эту информацию доступной? «И что потом случилось с этим американцем?» Она даже не знает его имени. Анника вошла на сайт национальной организации исполнения наказаний и нашла там номер телефона тюрьмы Тидахольм. Дозвонилась до дежурного и попросила связать ее с офицером по связям с прессой, и ее перенаправили в канцелярию. — Наш пресс-секретарь уже ушел домой, рабочий день кончился, — ответил ей один из надзирателей. — Какой стыд, — преувеличенно огорчилась Анника. — Значит, мы можем неправильно это осветить в завтрашнем выпуске. — Что? — не понял надзиратель. — Речь идет об одном американском уголовнике, который отбывает у вас пожизненное заключение. Он был когда-то дружен с Давидом Линдхольмом. Тебе наверняка знакомо это имя. Завтра в газете будет напечатана статья о нем, и мне хотелось проверить, верны ли наши сведения, так как это дело кажется мне весьма странным… — Но его сейчас здесь нет, — повторил надзиратель. — Кого, представителя по связям с прессой? — Нет, американца. Анника несколько мгновений молчала, переваривая услышанное. — Вот видишь! Я так и знала. Журналист, который писал эту статью, все неправильно понял. Он написал, что этот американец все еще сидит в Тидахольме. — Нет, не сидит. Его перевели сразу после несчастного случая. «Несчастного случая?» — Ну конечно же! — воскликнула Анника. — Естественно, после этого он к вам уже не вернулся. — Кроме того, я не стал бы употреблять выражение «дружен». Давид Линдхольм был его, так сказать, опекуном, а это большая разница. — Да, да, опекуном, — согласилась Анника, записав это слово. — Верно. — О чем эта статья? — спросил надзиратель, и в его голосе послышались нотки проснувшейся подозрительности. — Это одна из серии статей о преступниках, отбывающих пожизненное заключение, — ответила Анника, — но мне кажется, что ее публикацию следует отложить и проверить все факты. Где теперь этот американец? Она закрыла глаза и затаила дыхание. — Позвони завтра нашему пресс-секретарю, — ответил надзиратель и положил трубку. Ну что ж, это лучше, чем ничего! «С американцем что-то случилось, и его перевели в другое место. Насколько он был рад такому переводу?» Прошлое Давида Линдхольма надо раскопать как можно глубже. Надо перевернуть все оставленные им камни. Она посмотрела на часы и решила, что ей пора поесть. Она надела куртку и вышла на улицу. Томас сидел за столом в кабинете на четвертом этаже правительственного здания в Розенбаде и смотрел на Фредсгатан. Шел снег. Снежинки ударялись о стекло, отскакивали и падали на подоконник. По тротуару спешили люди — они кутались в поднятые воротники, прятали лица от колючего снега. Вид не вдохновлял. Томас вздохнул, посмотрел на часы и еще раз проверил, что служебная записка и выписка сложены в нужную папку. Задача оценки стоимости отмены пожизненного заключения оказалась сложнее, чем он себе представлял. И дело не в том, что вычисления и расчеты были сложны — в них-то как раз не было ничего трудного, все упиралось в политические аспекты проблемы… Зажужжавший селектор заставил Томаса вскочить. — Томас, куда ты запропастился? Я сижу здесь и жду, как старая дева. «Ты думаешь, я бездельничаю?» Он выпрямился и, нажав кнопку, ответил шефу: — Я думал, ты дашь мне знать, когда освободишься. — «Освободишься»! — передразнил его шеф. — У меня нет свободного времени. Я тебя жду. Томас встал, оправил пиджак, проверил, застегнута ли верхняя пуговица рубашки, и, взяв папку, направился по коридору в кабинет Пера Крамне. — Так, скажи, что тебя больше всего тревожит, — сказал помощник статс-секретаря, указывая на стул и закатывая рукава белой рубашки. — Дело оказалось немного проблематичным, — ответил Томас, выдвигая стул из-под стола. — Не знаю, удастся ли нам добиться отмены пожизненного срока при тех проволочках и оттяжках, с которыми мы постоянно сталкиваемся. |