Книга Аномалия, страница 18 – Вик Тори

Первым делом я промыла ссадину, наложила на руку регенерирующий препарат. Боль постепенно стихала. Время шло, а я бродила по комнатам, пытаясь хоть что-то придумать, хоть как-то сложить в голове эту мрачную мозаику. Как никогда раньше, мне нужен был совет и поддержка. Но к кому обратиться?

Друзья? Еще пару месяцев назад это понятие казалось мне призрачным и условным. Я никогда не ощущала необходимости в дружбе, в советах. Да и, по правде говоря, никто не стремился приблизиться к моей жизни. Сближают людей горе или счастье. А у меня, как, впрочем, и у остальных все было стабильно. Правительство по максимуму оградило нас от проблем. Но оградило и от радости побед над этими проблемами. Все устойчиво, неизменно, просчитано на много-много лет вперед. Делиться переживаниями, плакаться в жилетку как-то не принято…

Вокруг столько людей и одновременно никого. Я хотела одиночества и независимости – я это получила. Как-то незаметно жизнь получила гриф секретности и перестала принадлежать мне.

«Бог поможет тебе» — эти мамины слова, как скороговорка, вертелись в голове, накладывалась на какую-то едва знакомую мелодию. Где-то я слышала это раньше, и не так давно. Бог поможет. Кто этот Бог, который может мне помочь? Где его искать?

Церковь! Илья! Я вдруг вспомнила ту ночную прогулку, странный дом с воротами-арками, свечи и музыку. Ту самую музыку, на которую так легко и гладко ложились слова «Бог. Тебе. Поможет».

Я подошла к компьютеру, связалась с кабинетом Феликса. Почти минуту на мониторе вертелся значок ожидания. Наконец, на экране появилось лицо шефа.

— Привет, Аномалия, — улыбнулся Феликс. – Зачем звонишь?

— Хочу предупредить, что сегодня не смогу придти на работу. Пусть кто-нибудь меня подменит.

— Что-то случилось?

— Ничего особенного, немного поранилась, — я подняла руку перед монитором.

Феликс нахмурился.

— Что с лицом?

— Все нормально.

— Давай, рассказывай. Не верю, что из-за царапины ты не пойдешь на работу.

Я решила сказать правду. Почти правду.

— Мы вчера с Глебом поссорились. Он нашел таблетки.

— Какие таблетки?

— Те, что ты мне дал.

— А что ж ты не спрятала их! – Феликс красноречиво постучал по лбу.

— Я спрятала. Он нашел. Не знаю, как.

— Выбрось их сейчас же. Да подальше от дома! Ты знаешь, что за это бывает?

— Выброшу, не волнуйся. Поэтому и отпрашиваюсь, — солгала я.

— Ладно. Я распоряжусь, чтоб тебя подменили.

— Спасибо. Тогда до завтра.

— Не дури. Ты поняла меня, Аномалия? – пригрозил пальцем Феликс.

Отключив связь, я тут же удалила из памяти компьютера наш разговор и пошла готовить маме завтрак.

Когда я вернулась в подвал, она уже успела переодеться. Не знаю, откуда взялась эта красная кофта с провисшими огромными пуговицами, черная юбка… Мама впервые за долгое время решила «принарядиться». Она почти ничего не съела и выглядела возбужденной: от расширенных зрачков ее серые глаза как будто вернули себе утраченный цвет, лицо преобразилось.

— Анечка, а сейчас лето? – вдруг спросила она.

— Да. Июль.

— А погода?

— Солнечно сегодня, тепло, — ответила я.

Мама заулыбалась. Она любила расспрашивать меня о погоде, о небе, солнце, о чем угодно. В ее воображении мои короткие ответы складывались в некую цельную картину. Она видела все это, дышала воображаемым свежим воздухом, подставляла морщинистое лицо мнимому солнцу.

— Анечка, я хочу попросить тебя кое о чем.

— Конечно.

— Ты бы смогла сделать так… ну… как будто мы с тобой незнакомы?

— Мам, ты что! – возмутилась я. — Что значит «не знакомы»?

— Ну, меня же уже как бы нет. А тебе еще жить и жить. Ну, если что, может, лучше сделать вид, что мы не знаем друг друга?

— Ты говоришь такие-то глупости! Как это «не знаем друг друга»?! Ты живешь у меня. К тому же генетическая экспертиза подтвердит, что мы родственники.

— Ясно, — поникла мама.

Мне стало страшно. К чему эти вопросы? Периодически мама заводила такие странные разговоры, что у меня волосы на голове шевелились. Мало проблем, так еще и она как ребенок, честное слово…

— Ладно, ты извини, мне нужно идти, — я собрала со стола остатки завтрака, поцеловала маму и пошла в дом.

В голове зрел план. Сначала мне нужно куда-нибудь увезти маму, потом… мне было страшно думать об этом «потом». Как поведет себя Глеб?

Я вышла на улицу. Погода, действительно, была замечательной. Напротив дома по парковой аллее носились карапузы, смешно переваливаясь с ножки на ножку. На лавочках под аккуратно постриженными деревьями сидели женщины, о чем-то оживленно беседовали, но глаз не спускали с малышей, вскакивая на каждый писк. Солнечная идиллия навевала мысль, что все мои проблемы надуманы, надуты, как мыльный пузырь, и еще минута – взорвутся тысячами цветных брызг.

Пытаясь вспомнить дорогу к церкви, я побрела по улице. Днем дома, деревья и перекрестки выглядели совсем иначе, чем той ночью. Переулок слева, тогда темный и зловещий, оказался просто тупиком. Я вышла на то место, где встретила ночной патруль, но никак не могла сообразить, куда же свернула потом. Ноги с гладкой дороги ступили на аккуратную брусчатку. Шаги стали гулкими, и я вспомнила, как испугалась этого звука посреди ночной тишины, как застревали каблуки между покатыми кирпичиками. Подчиняясь интуиции, я свернула на соседнюю улицу и над крышами увидела возвышающийся купол церкви.

Минув квартал, я оказалась у ограды и слегка разочаровалась: арка у входа теперь смотрелась не так величественно, огромные двухстворчатые двери вообще выглядели нелепо, черная краска на ограде облезла, корявыми пятнами обнажая неприглядное зеленое прошлое.

Потоптавшись у входа, я начала сомневаться, что здесь мне смогут чем-то помочь. По всему было видно, что они и со своими проблемами справляются кое-как.

Тяжелая дверь заскрипела. Во двор вышел мужчина в темном костюме. Надеясь, что он меня не заметил, я развернулась и поспешила прочь.

— Анна! – позвал кто-то.

Я узнала Илью. Он уже спешил за мной.

— Анна, подождите!

Убегать было глупо. Я остановилась. Илья подбежал ко мне, и снова серое тепло глаз встретило меня и вкрадчиво гипнотизировало. Надо же, он узнал меня и помнит имя!

— Здравствуйте, Анна, — улыбался Илья. — Я знал, что вы вернетесь.

— Кто вернется? Я? Просто проходила рядом.

— Конечно. Но я рад, что вы просто проходили рядом.

Я смутилась. Веду себя, как дура. Куда ж это надо идти, чтобы оказаться «просто рядом», в таком захолустье?